— Нам надо поговорить, — на автомате произнёс я.
— Ханна, мы уезжаем, — гора даже не позаботилась мне ответить.
— Хорошо, дядя!
Это согласие было сродни выстрелу в спину. Я оторопел и лишь молча наблюдал, как моя Ханна покорно идёт за этим Мистером Олимпия.
***
Императрица была на удивление спокойна.
— Сын наш! — начала она обычным голосом. — Расскажите, что произошло вчера вечером с вами.
— Любовь произошла, матушка.
— Любовь? — так же спокойно переспросила Елена Седьмая.
— Любви все возрасты покорны, — решил отшутиться я.
— То, что вы можете любить, мы уже знаем. Но... — женщина не могла сформулировать мысль. — Но кто она такая?!
— Не знаю, — мой ответ прозвучал неожиданно тихо.
— Как это, не знаю? Имя-то вы её узнали?
— Да, её зовут Ханна.
— Что вы о ней ещё знаете? — с непонятной интонацией спросила маман.
— Она приехала из Византия со своим дядей.
— С какой целью она там была?
— Не знаю, — ещё тише ответил я. — По какому-то семейному делу.
— Откуда она вообще? Из какого государства?
Я молчал, опустив очи долу. Матушка тоже не спешила говорить.
— Вот посудите сами, сын наш, — наконец начала она. — Через двадцать лет ваша дочь скажет, что влюбилась в юношу, но кто он, откуда и прочее, она не знает. Что вы ответите?
— Дам ремня, и вся дурь сразу вылетит из головы.
— А мы вас ни разу не ударили, между прочим. И кто из нас двоих тиран и сумасброд? — губы Елены Седьмой дрогнули в улыбке.
— Насчёт сумасброда согласен, — кивнул я.
— Где вы с ней познакомились и когда?
— В городе. Давеча. Где именно, — не скажу.
— От тайного сыска её сберечь хотите?
— Хочу, — кивнул я, снова опуская глаза.
— Пугаете вы нас иногда своей пылкостью, сын. Правитель должен быть...
— С холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками? — зачем-то перебил я.
— Дурачок! — улыбнулась маманька. — Ступайте, вечером бал. Но из дворца мы вам запрещаем уходить.
— А уезжать?
— С глаз моих!..
Что именно с глаз, я уточнять не стал, моментально скрывшись за дверью.
Весь день я был сам не свой, а часов с трёх занял позицию у главного входа и наблюдал за входящими. Через полчаса приглашённые начали появляться. Прошёл час, второй, третий. Было слышно, как зазвучала музыка, и начался бал. Ханна не пришла. Была, конечно, вероятность не заметить девочку в толпе, но дядю её даже если не захочешь, то всё равно увидишь...
— Сержант, — обратился я к Белякову, — надо опять сходить в «Трёхрукого лесоруба» и узнать, что случилось с... ну ты понял.
— Так точно!
— И почему ты ещё тут стоишь?
Глава 26
Второй бальный вечер проигнорировать не получилось. Пришлось снова надеть ненавистный жёсткий камзол, сменить обувь, ибо умудрился натереть мозоль, и потащить своё тело на всеобщее оборзение... обозрение, то есть. Поработал я статуей полчаса, неотлучно находясь рядом с восседающей маманькой, пока не увидел Нику, буквально выпучившую на меня свои глазища. Хмм... стоять резко стало скучно. Ханна не придёт, скорее всего. Наверняка ей дядька всыпал по первое число так, что полупопицы через силу управляют ногами. А тут ещё императрица недовольно косится в мою сторону. Ну и что мне делать, бедному и несчастному?
— Ваше Императорское Величие, может ли ваш сын отлучиться?
— Может, но каждые полчаса обязую вас являться пред нашими очами и отчитываться в своих проделках. Не придёте, — мы бал остановим, и все дворяне как один будут вас искать, пока не найдут. И это не шутка, сын наш!
Я вздохнул и отошёл от трона.
— Ваше Высочие!
Кто? Что? Оглянулся. Стоит Ника и платьице ручкой его теребит. Я смотрю на неё, а она — на меня. Ага... Глазки блестят.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, девушка. Мы представлены?
Молодец, хорошо держит удар.
— Так пригласите на танец, вот и познакомится, — а взгляд хитрющий-прехитрющий.
— Позвольте пригласить вас на танец, незнакомая девушка.
— Извольте, принц!
Ну, я и изволил...
— Братец мой вчера злющий был, — начала откровенничать Ника после того вволю напрыгалась... я про танец, если что. — Всё грозился вас найти, дурачок великовозрастный. Он так и не понял, кто вы на самом деле. Вот батюшка его утром домой и отправил, чтобы глупостей не натворил.
— Слушай... бросай выкать, мне и так тошно от всего происходящего, а тут ещё ты этикет соблюдаешь.