Не-людь подтолкнул меня в спину.
Я мысленно выругался, ускорил шаг.
Добротный ангар, даже пол устелен листами из какого-то блестящего металла.
Мы приблизились. Человечек толстенький, усатый. Восковую лысину обрамляют курчавые волосы.
— Заключенный 9823 Андрей Островцев доставлен на место казни, — отрапортовал не-людь.
Человечек уставился на меня. Глаза у него были, как у рыбы. Выпученные и холодные.
Я перевел взгляд на статую Давида. Ого! Изнутри статуя полая, как саркофаг фараона. Вот она какая, Машина Наказаний…
— Присядьте.
За Машиной Наказаний прятались стол и два стула.
Я повиновался. Не-людь встал позади.
Человечек оправил белый халат и опустился на стул напротив меня. Взял со стола электронный карандаш, покрутил в коротких, толстых пальцах.
— Меня зовут Борислав Евгеньевич, — представился он, наконец. — Я назначен куратором вашего наказания.
Я кивнул.
— Вы, разумеется, представляете в общих чертах действие Машины Наказаний, — Борислав Евгеньевич причмокнул, словно во рту у него невесть откуда оказался мятный леденец. — Ее действие основано на открытии доктора Демьяненко, позволяющем перебрасывать во времени разум и саму сущность человека. Итак, мы отправляем осужденного (в данном случае, вас) в прошлое, в тело человека, погибшего … — Куратор снова причмокнул, — страшной смертью. Есть несколько вариантов наказания, несколько исторических кровавых инцидентов… Какой именно достанется вам, определит слепой случай. Разумеется, вы можете попытаться изменить прошлое, спасти своего аватара и себя, но, уверяю вас, — Борислав Евгеньевич засмеялся. — Это бесполезно. Многие пытались спастись от неминуемого, но… — Он развел руками. — В общем, у них ничего не вышло. От судьбы, как говорится, не убежишь.
— Выродки.
— Что, простите?
— ВЫРОДКИ!
Что-то тяжелое улеглось мне на плечи, со страшной силой вдавив в стул.
Борислав Евгеньевич взмахнул рукой.
— Отпусти его.
Не-людь тут же убрал с моих плеч чугунные руки.
— Выродки, говорите? — Борислав Евгеньевич нахмурил лоб. — А, по-моему, это весьма гуманный способ расправляться с такими, как вы. Ведь настоящий выродок здесь один. И это не я, и даже не этот тупоголовый здоровяк, зародившийся в пробирке. Выродок — это вы, Островцев. Вы, нарушивший заведенный порядок, подстрекавший людей к бунту. А впрочем… Хотите, я прямо сейчас прикажу не-людю свернуть вам шею? Чик! — и все кончено. Как курице. Хотите?
— Нет, не хочу, — поспешно отозвался я.
Борислав Евгеньевич откинулся на спинку стула и рассмеялся.
— Вот и умница. Представьте себе, я знал, что вы так скажете. Ну, не смотрите на меня, как добрая хозяйка на таракана. Я лишь делаю свое дело.
Куратор склонил голову, придав лицу умильное выражение.
— Но приступим.
Борислав Евгеньевич ткнул в стену электронным карандашом. На стене высветились четыре картинки, расположенные одна под другой. Каждая картинка пронумерована.
На первой изображен маленький мальчик в золоченом камзоле, играющий со сверстниками; на второй — автомобиль с президентом Кеннеди и его женой; на третьей — какие-то люди, бредущие на лыжах сквозь снежную пелену; на четвертой — карета, едущая вдоль городского канала.
— Неплохо, неплохо, — обрадовался Борислав Евгеньевич. — Поздравляю, Островцев, вам попался весьма достойный набор. Невинно убиенный в Угличе царевич, застреленный президент, группа Дятленко, Александр Второй… Поздравляю.
Я процедил сквозь зубы ругательство.
— Напрасно вы так, — покачал головой куратор. — Некоторым достается много хуже. Согласитесь, лучше гм… потерять кусочек головного мозга от снайперской пули, чем, скажем, познакомиться со средневековой Инквизицией. Уверяю, вам уже повезло. Но посмотрим, может быть, вы и вовсе невероятный везунчик. Давайте тянуть жребий.
Борислав Евгеньевич ткнул карандашом в экран и картинки закружились, словно карусель, быстро слившись в единый пестрый круг.
Когда карусель прекратилась на стене-экране осталась только одна картинка.
— Н-да, — проговорил Борислав Евгеньевич, — Группа Дятленко. Самый худший из четырех вариантов.
Фигурки лыжников, бредущих в снежной круговерти, вселили в мою душу невнятную тревогу, но не более того.
— По крайней мере, надышитесь напоследок горным воздухом.
Я спокойно посмотрел в глаза куратора.
— Что? — он привстал, опершись руками на стол. — Послушайте, Островцев. Да знаете ли вы о группе Дятлова?