-Хорошо. Я сейчас включу вам одну запись, а вы попытайтесь вспомнить, похожа ли эта речь на то, как разговаривал ваш попутчик. Хорошо? Оденьте наушники, та-ак. Вы готовы? Чудесно. Включаю…
-Ну как? Похоже говорил?
-Очень похоже, товарищ следователь! А кто это?
-Кто записан? Так, эмигранты бывшие, которые вернулись из Израиля в Россию….’
Парень выключил воспроизведение и серьёзно посмотрел Петелину прямо в глаза.
– Вспомни Сергей, очень хорошо вспомни, что за записи тебе включали?
-Да какие-то мужики говорили ерунду всякую. Запись не очень была, помех много, словно по радио старому, – Сергей пожал плечами. – Ничего особенного, словно отчёт читали. Правильно так, чётко. И этот тип похоже разговаривал. Как в старых фильмах, во!….
Из вечерних новостей Красноярской телекомпании ТВК-6канал:
‘…сегодня был испорчен отдых многих горожан, собиравшихся посетить кинокомплекс ‘Луч’ в центре города. Один из посетителей повёл ребёнка в туалет и обнаружил в одной из кабинок труп неизвестного молодого человека. Скорее всего это был наркоман, скончавшийся от передозировки наркотиками, так как рядом с телом был обнаружен использованный шприц. Личность погибшего устанавливается….’
Руки в масле
нос в тавоте
но за-то в Воздушном флоте!
Кажется именно так говорили про авиамехаников? Сидя у костра и наблюдая за по самые уши уляпанном в масле экипажем нашего ‘лайнера’, пытающемся как-то разобраться с отказавшимся работать мотором, я убедился в правильности этой старой шутки. Но гораздо большее удовлетворения я, да и вся наша группа, получил от подтверждения где-то в строй жизни встреченной информации о том, что эти самолёты были не только выносливыми, но и садились в случае аварии чуть ли не без помощи лётчиков. Правда и летуны наши молодцы! Оба движка заглохли, а они не растерялись а быстренько сориентировались и на какую-то дорогу нас приземлили почти без потерь. Да и не посчитаешь серьёзной проблемой вывихнутый средний палец Стёпки (не могу понять, КАК он ухитрился вывихнуть именно его?), разбитый нос Димки и шикарный фингал под глазом у Татьяны. Причём именно Татьяна оказалась единственной, кто постоянно ворчит на лётчиков. Да-а. Женщина остаётся женщиной, несмотря ни на какую форму, опыт, или способности не давать жизнь, а отнимать её. А вообще…мне даже понравилось! Может потому, что всё произошло довольно быстро и я просто не успел испугаться? Но когда после довольно жёсткого приземления выпрыгнул в снег из самолёта, то просто потерял дар речи, до того грозным и красивым зрелищем оказались истребители сопровождения, несколько раз пролетевшие казалось прямо над нашими головами. Потом, уже поднявшись повыше, они ещё немного покрутились над нами и дружно, видимо получив приказ, рванули куда-то на северо-восток, если верирть мутному пятну зимнего солнца. А через пару минут к нам присоединился и Мартынов, объяснивший сложившуюся ситуацию.
А ситуация сложилась, скажем прямо, не очень хорошая, но и не слишком плохая. По словам летунов, до Свердловска мы не долетели километров двести, может немного меньше. Сели нормально, кого следует в извесность о произошедшем поставили и часа через четыре к нам уже доберутся коллеги на колёсах. Из плохого, помимо факта самой аварии, которая и летунам очень не понравилась, оказалось то, что брякнулись мы в лесу, почти тайге, что морозец поджимать начал, а по нынешним дорогам, да ещё и занесённым снегом, помощь может и до утра задержаться. Да и сам факт отказа обоих двигателей почти одновременно, мягко говоря настораживал. Майор –летун, командир экипажа из спецполка относящегося к нашему же ведомству, сразу сказал, что в случайности не верит и попросил у Мартынова разрешения на осмотр одного из двигателей прямо сейчас, по горячим, так сказать, следам. Ну а мы, пассажиры, выставили два поста на дороге с обоих сторон и занялись устройством стоянки. Когда людей много, дапри этом они являются хорошо подготовленными военными с вменяемым командиром, проблемы с временной стоянкой решаются быстро.
Уже через час, мы пили горячий чай греясь от небольшого, но дающего много жара костра, удобно устроившись под навесом, сделанном из нашедшегося в самолёте брезента. Сидели на высоких лежаках из лапника, накрытых брезентовыми же чехлами от двигателей самолёта и тихо переговаривались, наблюдая за матерящимися у своего аппарата летунами.
-Да, жаль, что нет сейчас у нас этих ваших вертолётов, – Николай мечтательно вздохнул.– Уже бы на месте были… или нет?
– Были бы, были бы… Только боюсь я той техники. Серьёзно говорю, – я покосился на удивлённых моим признанием Кузнецова и ребят. – Много раз летал на разных самолётах, и больших, и совсем маленьких. Никогда не боялся. А на вертолёте всего два раза и оба раза было жутко страшно. Сам не знаю почему, видимо вертолётофобия какая-то у меня.