Попаданка божественного предназначения
Наташа Фаолини
ГЛАВА 1
Моя жизнь никогда не была радостной. Ничего увлекательного. Безудержными приключениями не отличалась.
Детство со строгими родителями, не любящими выказывать чувств, проходило тревожно. Я росла скромной девочкой, не любящей отсвечивать. Потом серая школа с единственной подругой, с которой общение как отрубило сразу после окончания учебы. А дальше, казалось, навсегда — примелькавшаяся работа, приносящая только депрессию. Ну и совсем немного денег.
Замуж я вышла в восемнадцать по настоянию родителей. И хоть в первое время брака мы с мужем испытывали толику тех неповторимых чувств, как могли, но это тоже длилось недолго. Горячая молодость приносила больше ссор и скандалов, чем бурные сексуальные отношения. Мы были юны, оттого глупы. Неопытность сыграла злую шутку.
Ко всему прочему, моя внешность никогда не выбивалась из ряда заурядности. Есть мнение, что любого человека можно полюбить, но я на дух не переносила собственное блеклое отражение в зеркале, оттуда на меня смотрела низкая полноватая женщина, упустившая дни молодости. Русые волосы, серые глаза непривлекательной формы, нос картошкой, усыпанный черными точками, широкий подбородок. Сухая кожа с морщинками. Я не любила себя, оттого и не ухаживала должным образом.
К пятидесяти двум годам работала все на той же профессии, что и десять, и двадцать лет назад — бухгалтер. В среднестатистической фирме по переработке вторсырья. Зарплата средняя, но нам с Толиком хватает. Он зарабатывает больше, но заначки от меня по всему дому распихивает, будто мне есть дело до его заработка — хлопковой пряжей для нескучного коротания вечера могу обеспечить себя самостоятельно.
Хоть мы и живем в одной квартире, но такое чувство, что в разных мирах, даже практически не разговариваем, муж подает голос лишь чтобы утром указать, с чем сделать бутерброды на работу. И так уже много лет. Мы давно оба перегорели в нашем браке, но хоть до ненависти дело не доходит.
Единственный сын уже давно вырос и женился. Я не хотела давать согласие на их бак до последнего. Ну какая девочка из села для моего работящего мальчика? Но, в конце концов, сын решил по — своему. С детства самостоятельный и мозговитый. Съехал от нас вообще в семнадцать лет, как только работу нашел. И теперь звонит раз в месяц — не помнит материнское добро.
И как жить по — другому я не зала. Хотя частенько ловила себя на мысли о том, что хоть и подрабатываю ломовой лошадью всю жизнь, но уже порядком устала. Несколько лет решаюсь на развод, да все никак духу не хватает. Потому что не знаю, что будет дальше. Я прекрасно осознаю, что спокойная жизнь ради своего собственного комфорта мне больше нравится. Не боюсь уже ни высоты, ни возможности упасть. Вот только первый шаг в прорубь он трудный самый.
— Варя, ты чего задумалась? — послышался голос коллеги со стола, что стоял параллельно к моему рабочему месту, — полчаса еще осталось, ты все уже?
С Лариской мы общаемся уже много лет. Веселая женщина, но со своими тараканами. Намного симпатичнее меня, хоть и на несколько лет старше. Наращивает ресницы и волосы, каждые три недели меняет маникюр. Сама уже лет пятнадцать как развелась с мужем и живет в свое удовольствие, подыскивая где — то моложавых любовников. А мне завидно. У самой так не получается.
— Да, уйду сегодня пораньше, нужно еще в продуктовом закупиться, — выключив компьютер, встала со стула, подхватывая старую сумку и пиджак.
Выбравшись из небольшого офисного здания с побитой кладкой под ногами, поняла, что не пойду в магазин. Хотелось скорее расслабиться, наконец — то выходные. Дома еще суп в кастрюле остался, а вечером можно яичницу пожарить. Схожу завтра. Глядишь, успею попасть на показ серии, он к семи часам, там как раз самое интересное.
На подходе к дому сработала чуйка — засвербела пятка, предупреждая о чем — то. В подъезде по лестнице поднималась уже практически готовая к подставе. Ключ в двери проворачивала тихо, стараясь не шуметь, ведомая каким — то непонятным инстинктом. Не прогадала, конечно.
Мой муж выпихивал из нашей комнаты в коридор какую — то молодую пигалицу с всклокоченными обесцвеченными волосами.
— Анатолий Николаевич, только пять, а не четыре, как в тот раз, — она отбрыкивалась, держась за дверной косяк, одновременно натягивая на левую ногу бархатный черный чулок.
— Вот когда отработаешь на пять, тогда и будет пять, — елейным голосом ответил Толик, в ту же секунду шлепнув клушу по округлой заднице. Звук шлепка разнесся по всей квартире, а девушка игриво хихикнула и потянулась за поцелуем, выпячивая надутые губы к лицу моего мужчины.