Стоит заметить, несмотря на то, что я находилась здесь уже много дней, погода стояла ужасная (конец осени), а потому парк обследовать мне еще не довелось.
– Девушки прячутся, а парни ищут. Кого поймали – поцелуй! – прокричал самый резвый демон, тут же бросаясь к зазевавшейся подруге.
С визгом и криками толпа рассосалась между деревьями, а я резко осталась одна. Вот так тебе. Видимо, для местных туземцев я, действительно, не являюсь эталоном красоты – ловить меня, чтобы поцеловать, никто не захотел. Самое интересное, что и Никита за кем-то умчался. Ему-то зачем?
С неба снова зарядил мелкий, холодный, противный дождь. Пасмурное, оно было настолько низко, что тучи цеплялись боками за шпили крепости. Медленно бродя между деревьями, я старалась не думать. Старалась отогнать тоску – ведь я одинока. Все эти улыбки, приветствия и доброжелательность... Но ведь я другая. И даже допуская меня в свой круг, местные никогда об этом не забывают. Да и как тут забудешь, если все они низшие демоны, а значит, в людей обращаться не могут?
Я сделала еще один шаг, кажется, окончательно заблудившись, и застыла. Дождь уже давно превратился в холодный ливень. Сама не знаю почему не вернулась в крепость, но я была здесь не одна. Метрах в ста от меня, подставив лицо под капли ледяной воды, стоял крохотный трехлетний мальчик.
– О, Господи! – я бросилась вперед, тут же срывая с себя теплое пальто.
Ребенок не сопротивлялся. Я же, укутав его с ног до головы, помчалась на кухню – к жару кипящих котлов и раскаленных печей.
– Что это? – Асария отложила поварешку и подошла ко мне.
Я поставила ребенка на стол и принялась стаскивать с него мокрую одежду. Только сейчас до меня дошло, что передо мной человеческий мальчик.
– Ты в порядке? Почему ты там стоял? Что случилось?
Я плакала, сама не знаю почему. Что-то такое щемящее сдавило мое сердце, выплескиваясь слезами. Ребенок смотрел на меня огромными глазами с золотистой радужкой и молчал.
Я схватила полотенце и принялась растирать его, чтобы согреть.
– Сделайте чаю! – крикнула, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг.
Когда кожа мальчика перестала быть синего цвета, я укутала его в махровую простынь, которую подала мне главная повариха. На вид ему было три, но серьезный осознанный взгляд просто пугал. Из глаз ребенка на меня смотрел старик.
Я усадила его к себе на руки и не успокоилась, пока он не выпил весь чай и не съел пирожок.
– Почему ты молчишь? У тебя что-то болит?
Я сидела у печи, держа на руках самого красивого ребенка из всех, кого когда-либо видела. Я украдкой целовала его мягкие пшеничные волосы, никак не в силах понять, что мог делать этот малыш один в сумерках под дождем.
– Нет, – его голос оказался спокойным и тихим. – Мне хорошо.
– Как тебя зовут?
– Илэр.
– Какое красивое имя. А меня Лана. Что ты делал в парке? Где твои родители?
– Няня Хариза и Раахан... они были в беседке. Я не знал, что делать.
– Ты сын Раахана? – и тут до меня дошло, ЧЕМ можно заниматься в беседке, выставив ребенка наружу.
Ненавижу!!!
Именно этот момент выбрал демон, чтобы ворваться на кухню:
– Я предупреждал! – взревел он, видимо, пытаясь меня напугать.
Но не видели еще их мужчины наших матерей...
Я посадила Илэра на скамью и поцеловала в щечку, а уже после медленно обернулась к разъяренному мужчине:
– Давайте поговорим в коридоре? – и даже улыбнулась. Только, по-моему, это был оскал.
Раахан вышел, грохнув дверью, а я последовала за ним.
– Я... – мужчина бросился вперед, стоило мне сделать шаг за пределы кухни.
В тот миг во мне столько всего кипело, что я бы даже танка не испугалась, а тут... Выгнать ребенка под дождь, чтобы трахнуть няньку! Урод.
Я сделала шаг в сторону, уходя с траектории его движения, и вперед, занося руку. Пощечина вышла оглушительной.
– Если бы могла, я бы вас кастрировала. Говорите, мне нельзя подходить к ребенку? Мне?! Да как у вас совести хватило...
Говорила я долго, пока, наконец, буря во мне не утихла. Демон стоял молча, растерянно хлопая глазами, открывая и закрывая рот.
– И лучше спрячьте от меня эту Харизу, потому что я за себя не ручаюсь!
Я вернулась на кухню, запоздало понимая, что они все слышали. Повара застывшими статуями стояли у стен, недоверчиво и как-то восторженно на меня посматривая. Сам Илэр сидел на том же месте, где я его и оставила.
– Ты не голоден? – я присела перед ребенком, заглядывая в удивительные золотистые глаза. Если бы могла, я бы его расцеловала.
Малыш отрицательно качнул головой и вдруг, достав худенькие ручки из-под простыни, обнял меня за шею.
Все. Занавес. За него я убью любого.