Жрец велел им держаться за руки, и Аршер сжимал в своей ладони тонкие девичьи пальцы. Они были холодны как лед, словно невеста уже больше мертва, чем жива.
Его будущая супруга дрожала, как высокая сухая трава на ветру. Зато когда пришел ее черед сказать «да», ее голос был тих, но тверд.
— Объявляю ваш брак законным перед лицом богини. Отныне вы — супруги! — закончил речь жрец после того, как кровь Аршера и кровь Эльвенг смешалась в ритуальной чаше.
После заключительных слов брачной церемонии в часовне повисла напряженная тишина. Все ждали. Аршер в том числе. Вот только ничего не происходило.
— Получилось? — первой не выдержала леди Бланшетта Ньюборд, мать будущей второй жены.
Явилась на свадьбу, чтобы лично убедиться — все прошло хорошо и ее кровиночке ничего не угрожает. Хоть дочь не привезла, на это ей такта хватило. Это было бы действительно странно — присутствие второй жены на свадьбе с первой.
— Лорд Аршер, — леди Ньюборд нетерпеливо переспросила, — подействовало?
Он качнул головой. Сомнения есть. Быть может, чтобы наверняка…
Аршер повернулся к теперь уже жене и откинул фату с ее лица. До чего бледная. Хоть сейчас в гроб клади. Если закроет глаза, легко сойдет за труп.
Его ладонь по-хозяйски легка на затылок девушки. А что, имеет право. Как-никак муж.
В планы Аршера не входило доводить дело до конца. Немощная моль, стоящая перед ним, была способна возбудить разве что некрофила, а он не из их числа. Ему нравятся женщины из плоти и крови. Здоровые, яркие, веселые.
Но иногда приходится чем-то жертвовать ради будущего. Например, поцеловать ту, что совершенно не привлекает.
— Мне придется тебя поцеловать, — произнес Аршер.
Про то, что он делает это без удовольствия, упоминать не стал. Им обоим необходимо потерпеть.
***
Некоторым жизнь то и дело преподносит приятные сюрпризы и подарки. Все у них складывается, во всем везет. Таких людей обычно называют «баловнями судьбы». Мне же судьба вечно сует под нос гадости.
Наверное, в прошлой жизни я крупно накосячила. Не переводила старушек через дорогу или не кормила бездомных котиков. И пусть теперь я паинька, карма — та еще стерва, от нее так легко не отмыться.
В тот день судьба одарила меня очередной пакостью. Не какой-нибудь мелочью вроде сломанного ногтя или просроченного молока в кофе. Нет, в этот раз она постаралась на славу. Выложилась, так сказать, по максимуму. Судьба меня убила….
Тем утром я катастрофически опаздывала из-за сломанного будильника. Между прочим, пятая поломка за месяц. Я меняла батарейки, купила два новых будильника и все без толку. Рядом со мной в принципе ничего долго не работает.
Я выбежала из дома, не позавтракав и толком не расчесавшись. Но как ни торопилась, маршрутка ушла прямо перед моим носом. Я ее преследовала, махала руками, кричала, но куда мне угнаться за общественным транспортом. А тут еще каблук сломался. Как же без него!
Дохромав до пустой остановки, я плюхнулась на лавку. Следующая маршрутка будет нескоро. А мне нельзя опаздывать! Я — учительница младших классов. В моем первом «Б» двадцать пять мальчишек и девчонок. Они не будут тихо сидеть в кабинете и ждать учительницу. Да они разнесут школу по кирпичикам еще до моего приезда.
Осень, начало учебного года, у меня испытательный срок в новой престижной школе… Для молодого специалиста это шанс показать себя, и я его только что провалила.
Говорят, есть невезучие люди. Ничего у них не ладится, все валится из рук, а рядом с ними вечно происходят катаклизмы. Так вот, я не просто невезучая, я — квинтэссенция неудачи, живой апокалипсис, девочка-стихийное бедствие. В общем, каких только прозвищ мне не давали за мою злополучную жизнь. Родители и те ласково называли «ходячим несчастьем».
Но в тот день я побила собственный рекорд неудач. На меня обрушился прямо-таки водопад несчастий. Еще и дождь пошел. Поливало так, будто у ангелов на небе разом прорвало все трубы.
Люди попрятались, и я сидела одна на остановке. Было темно и сыро, но вдруг сбоку от меня на лавке что-то блеснуло.
Я резко повернулась и застыла от удивления. Перо. Длинное, с мою руку. Нереально красивое — золотое с алыми всполохами, словно объятое пламенем. По форме похоже на павлинье.
Я представила одинокого павлина под дождем, теряющего перья. Стало так тоскливо. Хоть беги его спасай.
Не знаю, что на меня нашло, но я потянулась к перу. Желание потрогать его было нестерпимым. Оно зудело на кончиках пальцев. Никогда я ничего так не хотела, как этого.