Где-то я уже сегодня это слышала. Беззубый жених тоже сытую жизнь обещал, коровкой соблазнял, и при этом держал связанной в погребе.
Странные они тут все какие-то. Хватают без спроса, жадно смотрят, и при этом уверяют, что с ними будет хорошо и здорово. Может, я отстала от жизни и это просто новый способ знакомства?
— Мы тут подумали, — продолжал он, задумчиво ковыряя палкой землю, — что неправильно тебя насильно между всеми делить. Толку от этого не будет. Пока вместе едем, присмотришься и сама выберешь с кем остаться.
А можно ни с кем? Можно, я сама по себе?
— Ребята мы не плохие, хоть и профессию опасную выбрали. Ничто человеческое нам не чуждо. Хочется и счастья человечного, и женской ласки. Сама понимаешь…
Я не понимала, но перечить боялась. Всех пятерых мне кружкой точно не вырубить, так что надо как-то подстраиваться, искать другие варианты.
Я аккуратно села, поправила подол платья и произнесла:
— От воды не откажусь.
Мне тут же всунули в руки жестяную флягу. Я сделала несколько глотков и закашлялась. Вода была теплой и с неприятным металлическим привкусом:
— Спасибо, — протянула флягу обратно, вытирая губы рукой.
— Рассказывай, как в лесу очутилась. Откуда идешь, куда путь держишь?
Я начала лихорадочно соображать, что можно говорить, а что нет.
— Из деревни иду. Она там, — махнула рукой в ту сторону, с которой пришла, — у дороги.
— Семиверстка что ли? — спросил тощий.
— Да. Она самая.
— И как они умудрились тебя оставить? В погребе что ли прятали?
— Прятали, — кивнула я. И главное ведь не соврала.
— Вот дают. Совсем страх потеряли, — с некоторой долей восхищения протянул он, — а если бы тебя в один прекрасный день хворь скрутила?
— Ну не скрутила же, — я смиренно опустила взгляд.
Долго я их разговорами развлекать не смогу. Надо что-то делать. Только что?
— Ну-ка заткнулись! — внезапно цыкнул главарь, — слышите? Едет кто-то!
Все, в том числе и я, прислушались. Откуда-то издалека действительно доносился скрип колес и тихое фырканье лошади.
Разбойники переглянулись.
— Тушим костер, а то заметят, — вскочил на ноги один из них и принялся затаптывать огонь.
— Не мечись. Надо глянуть кто там и забрать телегу.
— Брок, зачем она нам?
— Затем, что с ней, — он кивнул на меня, — мы верхом далеко не уедем. Первый же патруль наш. А в телегу положим, кляп в рот засунем, сверху соломкой присыплем и все. Можно будет и днем спокойно ехать.
Они начали ожесточенно перешёптываться, спорить, а мне от раскрывающихся перспектив снова поплохело, и, если бы не вонь от дохлых зайцев, лежащих рядом, я бы отключилась.
Огонь все-таки погасили. Четверо бесшумно исчезли в кустах, а один остался со мной и ободряюще потрепал меня по плечу:
— Не переживай, мы тебя не отдадим.
Спасибо, добрый человек, обнадежил.
Телега подъезжала все ближе. Сквозь листву уже был виден тусклый свет фонаря, мерно раскачивающегося на крюке, и темный силуэт мужчины на облучке. Тяжелый чубарый жеребец неспешно брел вперед, так низко опустив голову, что длинная грива почти касалась земли.
— Один, — прошептал мой охранник, — сейчас мужики его быстро скрутят. Опомниться не успеет.
— Угу, — я кивнула, прикидывая свои шансы.
Мы ведь тоже один на один остались, если и бежать, то только сейчас.
Глава 3
Тем временем повозка проехала еще немного вперед и остановилась. Что-то встревожило чубарого. Он поднял уши, напряженно вглядываясь во тьму окружающего леса, и протяжно заржал.
Мужчина на козлах тоже выпрямился, прислушался, потом легко спрыгнул на землю и подошел к коню.
— Ну тихо, тихо. — по-дружески почесал белую звездочку на лбу, похлопал по крутой шее, — Никого здесь нет. Сейчас огня добавлю, сам увидишь.
Он что-то сделала с фонарем, и тот засветил гораздо ярче, разгоняя угрюмые тени и выхватывая из темноты не только крохотный пятачок дороги, но и близлежащие деревья.
Я подалась вперед, пытаясь получше рассмотреть мужчину. Высокий, темноволосый, широкоплечий и подтянутый. На нем были темно-серые брюки, заправленные в высокие сапоги, китель такого же цвета с желтыми нашивками на груди и широким кожаным поясом.
— Вот видишь? Все хорошо…
— Я б на твоем месте не рассчитывал на это, солдатик, — из-под сени деревьев выступил Брок, а следом за ним и все остальные, беря в кольцо одинокого путника. — Куда путь держишь, служивый?
— Да, вот с побывки возвращаюсь. На службу, в столицу, — спокойно ответил тот, поглаживая чубарого по крутому боку.
— Конь у тебя хороший, выносливый, — с одобрением произнес Брок, — и телега неплохая.