Пытаясь отвлечься, я стала помогать в мастерской Фредерика и, воспользовавшись базовыми знаниями геометрии, чертила схемы для новых артефактов, которые делал граф.
На ежедневных прогулках в саду, на которые меня вытаскивала принцесса, я рассказывала Элоре о своем мире и чудесах техники, которые у нас заменяли магические артефакты. Наши отношения можно было назвать почти дружескими. Она часто заглядывала к графу в мастерскую, предлагая все новые и новые идеи для артефактов, на что Фредерик только улыбался и смотрел на девушку со смесью восхищения и снисхождения. Ее неуемная энергия и любознательность забавляли мужчину, а меня выводили из периодически накатывающей тоски.
Во дворце ко мне привыкли и уже не пытались унизить или подколоть. Не знаю, какой разговор состоялся у короля с матерью, но когда женщина натыкалась на меня в коридорах замка или в саду, она холодно, но с достоинством выдерживала мои приветствия и, кивнув в ответ, спешила уйти подальше. Пресекая попытки своих фрейлин подколоть меня или ужалить отсутствием манер.
Эрик все же держал свое слово и обращался ко мне холодно, но учтиво, изредка выражая недовольство нашим общением с Элорой. Он больше не пытался отправить меня домой или как-то угрожать. Тот хрупкий мир, который между нами установился, устраивал Даррена.
Отношения с королем были странными, почти дружескими. Даррен не пытался склонить меня к близости или сократить дистанцию, и не считая ночей в моей кровати, мы соблюдали дистанцию. Только иногда ночью он позволял себе обнять меня или подарить невесомый поцелуй в волосы. Никаких других поползновений с его стороны не было. Тот случай в саду оставил свой отпечаток на наших отношениях, и я не была готова пустить его ближе, а он проявлял терпение и ждал, пока я сделаю первый шаг.
Несмотря на холод и мрачную погоду, сегодня утром Элора снова была намерена вытащить меня на прогулку, о чем заранее предупредила, прислав со служанкой записку. Неохотно я все же выбралась из кровати и взглянула в календарь. Цикл совсем сбился, уже второй месяц. Анализы и тесты ничего не показали, все отклонения врач списал на препараты которые еще не вывелись из организма. Проходить полноценное обследование в Торонто времени не осталось, если я не хотела пропустить полнолуние.
Накупив тестов, которые все как один показали отрицательный результат, я решила, что врач прав и успокоила себя тем, что таблетки повлияли на гормональный фон и вскоре все восстановится. Собственно, это была еще одна причина перейти на отвары целителя. После возвращения я собиралась сообщить об этом Максимусу, но из-за тумана, который царил в моей голове, совсем забыла.
Повздыхав над календарем контроля цикла, я решила, что на следующей неделе обязательно спрошу у целителя, как они решают такие проблемы в своем магическом мире.
Сегодня Элора была слишком веселой, похоже, принц снова провел ночь в ее покоях, и девушка хорошо выспалась. Судя по словам краснеющей принцессы, только рядом с Эриком ее не мучили кошмары после попытки похищения магов Рейвена.
У них были странные отношения. Несмотря на все заверения Эрика, что его отношение к девушке не больше, чем забота и привязанность, но уж как-то слишком это походило на отношения влюбленной пары.
О чувствах принцессы и спрашивать не было необходимости, в ее глазах все явно читалось, когда она смотрела на мужчину. А вот поведение принца понять было сложнее, несмотря на то, как он обращался с Элорой, не единожды я натыкалась на флиртующего Эрика и одну из фрейлин королевы в библиотеке. Он даже не пытался скрыть это, не стирая вызывающей улыбки с лица, прощался с женщиной и подарив ей многообещающий взгляд, переключился на меня, заводя светскую беседу.
Однажды я не выдержала и поинтересовалась, знает ли о его нестандартных беседах с фрейлинами Элора, на что мужчина лукаво улыбнулся и сообщил, что незрелых девочек не должны волновать взрослые разговоры. Галантно поклонился и ушел. С того дня я старалась посещать библиотеку только когда там был Фридо, не хотелось стать свидетелем пикантной сцены между принцем и фрейлиной.
Выслушав все новые идеи принцессы, мы пошли в мастерскую к Фредерику, где граф натянул какое-то чудаковатое устройство, напоминающее монокуляр, старательно мастерил артефакт. Понимая, что поработать ему не дадут, граф отложил свой прибор и принялся выслушивать поток идей Элоры.