Ну, как парк, по местным меркам, это был парк. Хотя детская площадка и полянка, окруженная высотками и десятком деревьев, как по мне, на парк не тянула. Облагороженная зона отдыха не больше, но парк звучит солиднее. Поэтому два дерева и лавочку тут вполне могли назвать парком. Когда я только приехала, мы с Мариной часто шутили на эту тему, а потом привыкли.
Через месяц я и правда втянулась в график, и кабинет менеджера посещать стала реже, что не могло не радовать. И только головные боли по утрам не отпускали, что немного напрягало. Спустя два месяца после того, как принц вернулся в родной мир, меня стошнило утром, я списала это на мигрень. Но когда мой обед попросился обратно, я напряглась и по дороге домой зашла в аптеку.
Сделав несколько тестов вечером и еще столько же утром, тревога отступила. Я пила таблетки уже давно, но вспомнив про курс антибиотика после неотложки, все таки решила проверить. Тест полоски были чистыми, и снова выпив таблетку от головной боли, я пошла на работу, списав все на то, что съела что-то не то.
К моему удивлению, в конце недели на моем сотовом высветился знакомый номер.
"Я в Торонто, нужно встретиться," прочла я текст сообщения.
Ответив на сообщение, я написала, когда у меня выходной.
"В воскресенье утром в 10, я заеду. Нужно поговорить," пришел ответ.
Я вздохнула и пошла на работу. Значит, он уже вернулся. Что ж, тогда в воскресенье. Сегодня была пятница, осталось совсем немного.
Глава 25. Точки.
Ровно в десять часов в воскресенье в мою дверь постучали. В коридоре стоял высокий мужчина. Я отошла и приглашая его войти.
"Чай?" - спросила я у хмурого гостя.
"Не откажусь," - строго ответил он. Мы прошли на кухню, я сделала две чашки чая и села напротив мужчины. Он хмуро смотрел на меня и будто не решался заговорить первым, как и я.
Спустя несколько минут, когда чашка почти опустела, передо мной на стол положили увесистый мешочек с монетами.
"Тебе просили передать," - сказал мужчина.
"Он не вернется," - утвердительно сказала я, чувствуя, как к горлу подступила тошнота.
"Нет," - твердо ответил Фредерик.
Я посмотрела на кошелек с золотом и задала следующий вопрос, - "Что-то еще?"
"Нет, только это," - покивал головой граф.
"Даже прощальной записки не будет?" - спросила я, грустно улыбнувшись. Похоже, от меня решили откупиться.
"Эшли," - вздохнул мужчина.
"Ясно," - снова улыбнулась я. - "Там в прихожей сумки, заберите их, я сложила вещи Даррена, мне они не нужны," - и тише добавила, - "Как и ему."
Граф провел рукой по подбородку. - "У тебя все хорошо?" - спросил мужчина.
"Вполне. Вот устроилась на работу, я не нуждаюсь в подачках принца," - указала я ему на золото.
"Короля," - поправил меня Фредерик. - "Даррена короновали. Я вернулся, как только смог. Все оказалось хуже, чем мы предполагали. Пришлось задержаться," - сказал он, разглядывая меня.
"Даже так," - я сделала вид, что удивилась. - "Я бы передала ему свои поздравления, но думаю, это лишнее."
"Не злись на него, Эшли. Даррену сейчас нелегко. Королевство в шатком положении. Тогда я еще не знал, в каком состоянии Эрик. Он получил травмы, которые невозможно излечить, и они не позволили ему занять трон. Мне жаль, что все так обернулось, девочка. Но Даррен не сможет бросить королевство и своих людей на растерзание, как бы не хотел вернуться. Ты должна это понять и отпустить его," - сказал граф, все так же хмурясь.
"Я его не держу и не злюсь," - тихо сказала я и встала, давая понять Фредерику, что обсуждать нам больше нечего. - "Заберите золото, я его не возьму," - сказала я, когда мужчина, поняв мой намек, направился к выходу.
"Оно побудет у меня пока ты успокоишься. Я задержусь в Торонто на несколько недель, дольше не смогу, я теперь советник короля. Но если что-то понадобится, напиши мне, Эшли, или позвони. Он просил присмотреться за тобой, но я понимаю, что тебе нужно время," - он забрал золото, собрал сумки с вещами принца и покинул мою квартиру.
Когда дверь за графом закрылась, я все же не сдержалась, слезы потекли сами. Видимо, где-то глубоко внутри, я все же надеялась, что Даррен сможет вернуться, пусть не скоро, но все же сможет. Но граф разбил эту надежду, как треснувшее зеркало, которое распалось на осколки от одного касания.