«Зачем мне эта сила и быстрота крыльев, если я не знаю, где искать Виторию?!»
Его рёв разносится над полями, но лишь подстёгивает гнев. Запах гари. Крики горожан. Мечущиеся по улицам твари. Истрескавшиеся, из последних сил сражающиеся с чужеродной мерзостью каменные драконы-големы с академического моста. И алые, синие, зелёные драконы правящих родов… запах крови. Близость смерти.
Ярость затопляет сознание Сарана, он складывает крылья и камнем падает в Нарнбурн. Когтями прорезает, срывает камни мостовой, а вокруг всё сразу покрывается инеем. Белые хрусталики расползаются по стенам, по уцелевшему покрытию во все стороны, принимая улицу в свои смертоносные ледяные объятия.
Снова взревев, сбив широкой бронированной грудью угол двухэтажного дома, Саран бросается вперёд. Выкатившийся впереди вестник Бездны таращит на него красный глаз. Успевает выпустить щупальца, когда ледяное дыхание накрывает их, парализуя, превращая в хрупкий лёд. Ударом лапы Саран разбивает щупальца и придавливает тварь к земле.
Рычит:
– Где Витория, твари? Это Культ забрал её? Культ опять её похитил?
Вестник Бездны ответить не может, его пасть предназначена только для поглощения материи и магии, чтобы передавать их хозяину из другого мира. Он клацает акульими зубищами и застывает от дыхания Сарана.
Расколов чудовищную тварь, тот оглядывает побелевшие улицы. Замечает движение между домов и бросается туда – схватить и спросить другого вестника.
Драконы всех стран и прибывшие для проведения эвакуации маги империи стараются держаться подальше от улиц, на которых потрескивает волшебный мороз.
***
Бежать через поле всё же приходится: после того, как к Нарнбурну пикирует невероятно большой белый дракон. Он ещё на подлёте оглашает город боевым рёвом, а у меня от воспоминаний о встрече с отцом Сарана опять подламываются ноги.
– Киса, ну шевелись же, – Повелитель хватает меня одной из лап за рубашку и тянет за собой. – Соберись. Знаешь, моя помощь – это дар богов, я редко кого так осчастливливаю, а ты этого совершенно не ценишь.
– Ну и проваливай, демон, – огрызаюсь я, но поднимаюсь, ковыляю за ним к низеньким косым строениям пригорода. Опять на меня находит дурнота, и кости простреливает болью, словно ломает.
Здесь тихо. На улочках никого нет, но уже тянет дымом.
– Мы должны пройти по самому краю города, – тащит меня в сторону Повелитель. – Подальше от драконов, чтобы проклятье не подействовало.
Осторожно нащупываю висящую на плече Семиглазку – она по-прежнему молчит, хотя в ней уже чувствуется шевеление магии.
– Что за проклятие, демон?
– Особое драконье проклятье, – уверяет котяра и, приподнявшись на задние лапы, принюхивается. – Слушай, тебе несказанно везёт: сначала встретила замечательного меня, теперь попала в далёкую от драконов и свободную от вестников часть города.
– Почему вестники сюда не добрались? – мне трудно ориентироваться, но эти места похожи на те, где Орден-Культ выпустил своих тварей.
Не хватает только пятен крови на земле.
А… ошиблась: пятна крови есть. И непередаваемый запах смерти.
– Похоже, всех сожрали и ушли, – хладнокровно извещает Повелитель и припускает дальше по улице. – Нам надо добраться до причала, по реке проще всего уйти далеко, но если наткнёмся на телеги, поймаем лошадь – тоже неплохо. Хотя лучше уходить в толпе.
Обернувшись, Повелитель оглядывает меня и сворачивает в ближайшую халупу:
– Киса, тебе надо переодеться и спрятать косу, а то выглядишь, как культистка. И капюшон глубокий не помешает, а то этот старый криворукий хрыч тебе косо блокировку поставил, часть глаза проступает от демонической магии. Чуть-чуть, но в данном случае этого хватит, чтобы тебя разорвали на месте.
Резкое желание вернуться в лес пресекаю: если он окружён полями, из него потом не выбраться, а в толпе шансов больше.
Вхожу следом за Повелителем в жалкую лачугу. По поводу плаща он размечтался: тут почти ничего нет: стол, топчан, одна миска, очаг даже без дырки в потолке.