Согрев пространство вокруг себя огненным выдохом, Дегон ворчливо жалуется на всяких там девиц, ломающих стены Академии и убегающих от своих драконов, и на молодых наглых драконов, не проявляющих уважения к старшим.
Во тьме, укрывающей Академию, вспыхивают два красных глаза, от которых, словно дым, истекают алые струи.
– Ты слыш-шал, Эзалон? – спрашивает Дегон на эёранском.
– Вы оба говорили на драконьем, – напоминает ему помощник и осторожно выступает из тьмы, совсем чуть-чуть показывает своё демоническое, будто сотканное из тысяч чёрных нитей тело. – Он нашёл свою денею?
– Ну он ж-же с-сдесь, а не на бр-рачных недел-лях, – Дегон скашивает на Эзалона золотистый взгляд. – Ты бы поос-стер-рёгс-ся, не ходил-л в демоничес-ском облике.
– Ты прав. – Эзалон превращается в невысокого старичка, поправляет кинжал на бедре, одёргивает воротник рубашки. – Просто соскучился по родной форме, не смог удержаться.
Дегон фыркает.
– Истинная пара, – тянет Эзалон, глядя в небо, где от Сарана не осталось даже точки на горизонте. – Это может стать проблемой. Они могут стать проблемой.
– Он её ещ-щё не наш-шёл, – рычит Дегон. – И мож-жет никогда не найти-и.
– Ты в это веришь? – Эзалон присаживается на его лапу. – Правда веришь, что дракон не перероет весь Эёран ради своей денеи?
Дегон выпускает из ноздрей струйки дыма. Вздыхает. Приоткрывает губы в мелких чешуйках:
– Они мог-гут с-стать с-спас-сением.
– Мой дорогой друг, ты прекрасно понимаешь, что для управляющих Культом демонов истинная драконья пара – настоящий подарок. Теперь у них точно есть всё необходимое для уничтожения Эёрана.
– Печать меж-жду мир-рами ещ-щё с-стоит, – напоминает Дегон. – Её надёж-жно ох-храняют.
– Нет такой сокровищницы, которую невозможно ограбить. Тебе ли это не знать, – едва Эзалон это произносит, снопы искр вырываются из пасти Дегона, он раздувает ноздри, вспоминая недавнее ограбление своей сокровищницы, но Эзалон этого будто не замечает. – Сдаётся мне, что время покоя прошло, и теперь начнётся всё самое страшное.
Дегон недовольно рычит, ворчит на драконьем, что Эзалон неисправимый пессимист, но в глубине души он с ним согласен.
Продолжение 20.11
***
Ничто так не сближает, как общий враг. Убить демонического котяру я хочу ровно до того момента, как нас, выскочивших к самому городу, окликают стражники.
Четверо мужчин бросаются за нами, а мы – вместе – прочь от них. Нам вслед летят крики, затем – сгустки огня. Земля перед нами подскакивает, образуя стену. Повелитель взлетает, я хватаю его за хвост и, под его истошный вопль оттолкнувшись ногами от выросшей преграды, перемахиваю через неё.
Хвост отпускаю. А дальше – на всей возможной скорости несусь обратно в лес.
Там, борясь с хлещущими ветками, мы бежим довольно долго, Повелитель что-то шаманит, за нами валятся деревья, доносятся крики. Потом мы просто бежим.
Я несусь, не разбирая дороги, отмахиваясь от веток, не слушая кошачьего бормотания. Из моего пересохшего горла доносятся жуткие хрипы…
Деревья вдруг расступаются, нога проваливается вниз, и я кубарем скатываюсь по моховому склону. Журчит вода. Ручей или мелкая речушка. Подползаю к ней, ловлю губами обжигающе ледяную, вкусную воду. Пью, пью и пью…
– Эй, шевелись давай, – ворчит Повелитель, лакающий воду на другой стороне ручья. – Бежать надо.
Отзываюсь коротко и нецензурно. Повелитель продолжает жадно лакать, сверкая на меня красными глазищами.
Напившись, валюсь на берег. Плевать на всё, если меня сейчас поймают – пусть так и будет, я всё равно не могу ступить ни шага. Закрываю глаза – на всё плевать, даже если меня захотят убить прямо сейчас: хоть на том свете отдохну.
– Вставай!
Надо мной хлопают крылья Повелителя, но у меня совсем нет сил.
***
В Нарнбурне очень тихо, но Мэлар понимает, что тишина не равна безопасности. Ментально он ощущает присутствие живых существ почти всюду: смесь паники, сожаления, злости, желания отомстить, настороженности…