Среди кустов выглядывал уютный диванчик, на который мы тут же присели.
Я решила дать маме Макса время прийти в себя. Несколько минут было тихо. А потом она резко выдохнула:
— Ну что за противная и наглая девчонка!
Бенджи одобрительно зашевелил листиками.
— Вот это настрой! — похвалил он.
Мать Макса смерила его взглядом, затем вдруг ухмыльнулась:
— Моя подруга Марис давно хотела её проучить. И, думаю, настало время.
Я внимательно посмотрела на неё.
— Проучить?
Она кивнула и пояснила:
— Марис уверена, что Айрис пора пристроить в брак, потому что одна она точно не выживет в этом мире. Мы даже подумывали соединить наших детей и потом вместе нянчить внуков. Но теперь я понимаю — мой Макс ей не подходит.
Она задумчиво постучала пальцами по подлокотнику.
— Ей нужен мужчина, который сначала научит её манерам. Надо поговорить с Блием, у него как раз полно солдат, способных на это…
Я выдохнула.
Эта женщина впечатляла меня.
Только что я раскрыла ей правду о предательстве, которое могло разрушить её отношения с сыном, а она уже нашла способ отомстить и исправить ситуацию.
Бенджи буквально захлопал своими листиками.
— Госпожа, я в восторге от вас! — восхищённо заявил он.
Мать Макса улыбнулась и переключилась на допрос меня. Я изо всех сил пыталась переводить тему, отвечая как можно туманнее, ведь не была уверена, что хочу раскрывать все свои тайны.
К счастью, Макс спас меня, окликнув нас:
— Мария! Мама! Бенджи! Мы ждём вас на чай с тортом.
Я с облегчением встала, а Бенджи многозначительно пробормотал:
— Пока не понимаю, повезло нам со свекровью, или совершенно нет.
Глава 41. Девчачьи секретики
Вечер прошёл в удивительно тёплой и домашней атмосфере.
Айрис куда-то незаметно исчезла, и никто, кажется, даже не заметил её ухода. А вот семья Макса, воодушевлённая нашим визитом, решила выложить вообще все его постыдные тайны.
Сначала Эвелин начала осторожно, но вскоре к ней подключились мама и отец Макса, и через десять минут за столом развернулась настоящая битва за звание лучшего рассказчика о детских нелепостях Макса.
— А помнишь, как он в три года нарядился пиратом и устроил бунт в детском саду? — первой начала Эвелин. — Макс, расскажи Марии, как ты захватил „пиратский корабль“!
— Это был не корабль, а игровая площадка! — попытался оправдаться Макс. — И я не один! Ко мне присоединилась команда!
— Да, да… — кивнул отец Макса, Юлий, с улыбкой. — А потом воспитательница пришла и разогнала вас в раздевалку.
— Где ты отказался снимать повязку и всю дорогу домой звал нас „сушёными кальмарами“, — добавила мать Макса.
— Ну надо же было как-то обозначить вас в пиратском кодексе! — пробормотал Макс, покраснев.
— А ты помнишь историю с уткой? — хитро прищурилась Эвелин.
— Эвелин, нет! — резко встрепенулся Макс, но было поздно.
— Так вот, Мария, наш юный натуралист решил, что если птица не хочет есть, её нужно кормить насильно. И пытался накормить утку… ложкой!
Я фыркнула и прикрыла рот рукой.
— Ложкой?
— Ложкой, да. Причём пытался засунуть ей в клюв овсянку!
— Она же выглядела голодной! — вздохнул Макс, закрывая лицо руками.
— Она выглядела раздражённой, и в итоге клюнула тебя в нос! — добавил Юлий.
— Не в нос! В лоб!
— Ты потом ещё два дня ходил с пластырем и рассказывал всем, что это шрам воина, сражавшегося за справедливость! — хохотала Эвелин.
Макс безнадёжно покачал головой, а я уже смеялась в голос.
Так мы просидели весь вечер, вспоминая его детство, попутно обсуждая разные мелочи и планы. Атмосфера была тепло-семейной, и впервые за долгое время я чувствовала себя как дома.
Когда вечер подошёл к концу, нас распределили по разным комнатам.
Здесь были старые традиции, и молодым людям вне брака запрещалось спать вместе. Поэтому Максу выделили комнату на другом конце коридора.
Но глубокой ночью я услышала тихий скрип двери.
— Это не я, ты меня не видишь, я призрак… — раздался шёпот.
Я подавила смешок.
— Призраки обычно не спотыкаются о стул.
— Это был злой дух!
Я захихикала и потянула его за руку, затаскивая в постель.
Остаток ночи мы лежали, обнявшись, перешёптываясь и обсуждая ближайшие планы.
— Как думаешь, когда мы скажем твоей маме, что Бенджи — не просто „говорящее растение“, а ещё и живое орудие массового поражения? — спросила я.
— Никогда, если не хочу, чтобы она попыталась его удочерить.