Глава 8
По закону подлости, исправно действовавшему во всех мирах, отведённая мне комната в Зимнем крыле располагалась в самой дальней точке от кладовой, да ещё и на последнем, третьем, этаже. Так что когда я свалила одежду на односпальную кровать, застеленную однотонным кремовым покрывалом, то выдохнула с большим облегчением.
— Осваивайся, обживайся, — радушно сказала завхоз, кладя свою ношу рядом с моей. — Если чего-то не будет хватать, обращайся. Ужин у нас после заката, но сегодня перед ним будет посвящение новичков. Я пришлю кого-нибудь из девочек, чтобы проводили тебя в пиршественный зал, а пока вот. — Она протянула мне карманные часы на цепочке. — Следи за временем.
И с этими словами госпожа Бист колобком выкатилась из комнаты, едва ли услышав моё ответное «Спасибо».
Дверь закрылась с негромким стуком, и у меня как по команде закончились силы. Я тяжело плюхнулась на кровать и обвела комнату потерянным взглядом.
Стол, стул, тумбочка, платяной шкаф — никакой лишней мебели. На полу тонкий, цвета кофе с молоком ковёр, рядом со шкафом узкая дверь.
«Неужели в здешнем Средневековье додумались до индивидуальных санузлов? Или это благотворное влияние нашего мира?»
Однако подняться и проверить я себя заставить не смогла.
«Мамочка, куда я попала? Зачем? Домой хочу-у!»
Я жалобно всхлипнула и, поскольку больше не нужно было держать лицо, разрыдалась, уткнувшись носом прямо в гору выданной одежды.
«Совсем одна… Ничего не знаю, ничего не понимаю! И, естественно, никаких Рона с Гермионой — здесь вам не сказка».
Я больно прикусила ребро ладони, чтобы не завыть в голос, и в этот момент в дверь вежливо постучали.
«Кого там!..»
Меньше всего на свете я сейчас нуждалась в посетителях.
«Может, если не отвечать, уйдут?»
Но так невежливо, и вообще, вдруг там что-то важное?
Я поднялась с кровати и, вытерев слёзы ладонью, подошла к двери. Открыла и обнаружила на пороге уже знакомую леди — ментора Орлову.
— Рыдаешь? — не столько спросила, сколько констатировала она. — Я так и думала. Разрешишь войти?
— Да, конечно. — Я посторонилась, впуская гостью. Закрыла за ней дверь и, не зная толком, что говорить, неопределённо взмахнула рукой: — Присаживайтесь, пожалуйста.
— Благодарю. — Ментор Орлова царственно опустилась на стул. Я же присела обратно на кровать — на самый краешек, словно на экзамене у строгого преподавателя.
— Симпатичная комната, — вежливо заметила гостья. — Всё-таки у Бист неплохой вкус. Да и разместила она тебя с пониманием.
— В том смысле, что подальше от принца?
— Именно, — ментор Орлова устремила на меня взгляд не старчески ярких зелёных глаз. — Вы очень неудачно с ним схлестнулись, причём, полагаю, ты сама не понимаешь силу своего удара.
Я отрицательно мотнула головой: конечно, не понимала! Меня, как щенка за шкирку, бросили в этот мир — не спросив, не объяснив… Почувствовав, что на глазах вновь вскипают слёзы, я оборвала мысль и отчаянно заморгала.
Гостья устало вздохнула и заметила:
— Надеюсь, когда-нибудь господин ректор поймёт, что самое эффективное решение не всегда самое лучшее. В конце концов, тебя забирали не из ада советской России, а из вполне цивилизованных условий.
Последняя фраза отвлекла меня от переживаний лучше любых приказов взять себя в руки.
— Так вы тоже с Земли! Теперь понятно… — Я замолчала, сообразив, что продолжение про фамилию будет не слишком вежливым. А затем проделала нехитрые арифметические вычисления и всё-таки ляпнула бестактность: — Ой, а сколько же вам тогда лет?
Ментор Орлова посмотрела с укоризной.
— О таком не принято спрашивать во всех мирах. И потому отвечу расплывчато: драконы живут гораздо дольше людей. А здесь даже пришельцы вроде нас с тобой — драконы.
— Почему?
Укоризны во взгляде собеседницы стало больше.
— Потому что другие этому миру не подходят.
«Это же очевидно», — угадала я недоговорённое и отчётливо ощутила собственную глупость.
Между тем преподавательница продолжила:
— Однако я пришла не для того, чтобы обсуждать нюансы выбора кандидатов на обмен. Мне хотелось бы несколько сгладить твоё первое впечатление от Академии Драмион — догадываюсь, не очень приятное.
Я кивнула, не видя смысла кривить душой.
— Тогда начну с главного достоинства Академии. — Для пущей вескости собеседница выдержала паузу. — Здесь не учат пустому. Всё, что ты узнаешь за будущие полтора семестра, обязательно пригодилось бы тебе в этом мире. И в такой компоновке учебной программы основная заслуга господина ректора. Да, — она слегка повысила голос в ответ на непроизвольную гримасу на моём лице, — после его поступка ты относишься к нему предвзято. И потому прошу пока верить мне на слово: Ричард Стронгхолд — один из лучших ректоров нашей Академии.
— Я постараюсь, — большего я пообещать не могла.
Ментор Орлова царственно кивнула и заговорила дальше.
— Второе достоинство — отношение преподавателей. У нас нет любимчиков или изгоев, и со всех мы спрашиваем одинаково. Принцу Алеку ещё предстоит с этим столкнуться — когда после посвящения он станет просто Алеком. Для всех.
Я злорадно усмехнулась про себя — для такого сноба это будет весьма болезненно. И тут же получила в свой адрес:
— Тебе тоже стоит заранее смириться: преподаватели ко всем студентам на «ты». И ректор не исключение.
Я было открыла рот, чтобы начать оправдываться в духе «он сам виноват», но вовремя поняла, как глупо буду выглядеть, и промолчала.
— И, наконец, третье достоинство — студенческое братство. Не смотри с таким подростковым цинизмом — говорю по собственному опыту. Когда я, тридцатилетняя, битая жизнью чужачка, оказалась на первом курсе с восемнадцатилетками, они, естественно, какое-то время относились ко мне настороженно. Однако «дух Академии» не просто красивая фраза. И меня приняли, — ментор Орлова устремила за окно невидящий взгляд. — Поддержали, помогли почувствовать себя своей. Столько лет прошло, а я до сих пор помню то ощущение — словно заходишь из мёртвой морозной ночи в тепло человеческого жилья. Удивительно ли, что я осталась?
— Да уж, — пробормотала я. И как ни хотела спросить: «Почему тридцатилетняя? Что за "дух Академии"? Как такое вообще возможно в заведении, где учатся преимущественно знатные и богатые?» — так и не спросила.
— Поэтому, — собеседница вновь посмотрела на меня, — не впадай в отчаяние. Да, тебя притащили сюда во многом силой, но поверь — это будут самые яркие полгода твоей жизни. Или вообще начало новой, как было со мной.
— Вряд ли, — сдержанно отозвалась я. — Но спасибо за неравнодушие.
— Здесь оно в порядке вещей, — спокойно ответила преподавательница. — И если ты не станешь замыкаться в скорлупе, как некоторые, скоро сама всё почувствуешь.
— Однако в Летнее крыло мне пока лучше не ходить, — не удержалась я от шпильки.
— Да, — хладнокровно согласилась собеседница. — Поскольку вам обоим нужно время на адаптацию, а любые враждебные действия на территории Драмиона грозят виновнику исключением из Академии.
Я уставилась на неё круглыми глазами: так значит…
— То есть вы не обо мне заботитесь, а о нём?
— О вас обоих, — с нажимом повторила ментор Орлова и с достоинством поднялась. — Запомни как «Отче наш»: здесь ни у кого из студентов нет привилегий. И начинай собираться к ужину — когда стрелка перейдёт границу зелёного сектора, начнётся посвящение.
Сказав эту не до конца понятную фразу, она покровительственно кивнула мне и вышла из комнаты.