Ох, что он сейчас скажет! Отчего-то я ни капли не сомневалась в ехидной реакции Вингейтса. В носу предательски запершило — как же я устала от всего! Совершенно безумный день, не менее безумный вечер, а теперь ещё эти книжки дурацкие! Я подняла очередной томик, взглянула на название, и по щекам сами собой покатились слёзы.
— Стерх, Асия, да что ты?
Я сердито вскинула глаза на опустившегося рядом алхимика и увидела на его лице неподдельную растерянность. Подобно львиной доле мужчин во всех мирах, Артур Вингейтс понятия не имел, как себя вести с плачущей женщиной.
— Ничего, — буркнула я. Потянулась за следующим учебником, и вдруг мою руку перехватила чужая рука.
— Асия, — с мягким напором повторил Вингейтс. — Что с тобой?
Я взорвалась.
— А вы не понимаете? Сначала меня, ничего не объяснив, закидывают не пойми куда да ещё и с превращением в дракона и обратно. Потом рассказывают, что домой мне путь заказан, а вся эта фигня на полгода. Потом я последовательно собираю всех неадекватов Академии, потом мне назначают вас в кураторы, и вишенка на торте — вот здесь, — я зло хлопнула ладонью по стопке книг, — куча учебников, написанных на совершенно непонятном языке! Какую вы вообще реакцию ждали?
— Тише, тише. — Алхимик успокаивающе похлопал меня по руке. — Я, правда, не совсем понимаю пункты про неадекватов и моё кураторство, однако согласен: день у тебя был не из лёгких. А насчёт книг — как же ты тогда прочла клятву студента?
Меня так и подмывало возмутиться: он мне не верит? Тем не менее вместо продолжения скандала я сквозь зубы объяснила:
— Там текст превратился в понятный. А здесь не превращается.
— Вот оно как, — пробормотал Вингейтс. — Жаль. — И уже громче добавил: — Тебе, похоже, и впрямь очень сильно у нас не нравится.
— Конечно, — я сердито шмыгнула носом. — Но при чём здесь это?
— При том что обычно магия Пути даёт не только речь, но и понимание письменности, — объяснил алхимик. — Впрочем, даже этому можно помочь. Вот, держи.
Он вытащил из-за борта сюртука круглый и плоский футляр размером чуть меньше моей ладони. Я с настороженностью взяла вещицу, открыла крышку и увидела прозрачную стеклянную шайбу на бархатной подушечке. Нахмурилась — это ещё что за штука? — однако, прежде чем уточнять её назначение, недоверчиво уточнила:
— А разве мы не по-русски разговариваем?
Губы Вингейтса тронула лёгкая улыбка.
— Нет. Скажи какое-нибудь слово, которое употребляют только в вашем мире, и поймёшь.
Я свела брови. Слово, которое употребляют только в нашем мире.
— Синхрофазотрон.
Прозвучало и впрямь как-то не так — будто бессмысленный набор звуков, хотя я чётко знала: смысл есть.
— Так, погодите, — я с силой потёрла лоб. — А как же дирижабль? — и вдруг поняла, что вместо «дирижабль» говорю что-то совсем другое. Непонимающе уставилась на собеседника и встретила ответный, несколько удивлённый взгляд.
— Знаешь, Стерх, — раздумчиво произнёс алхимик, — а тебя и впрямь не зря выбрали для обмена. Отложить истерику ради исследования — не всякая девушка так сможет.
«Чрезвычайно рада, что вы больше не отказываете мне в уме», — мысленно огрызнулась я. А вслух не без едкости ответила:
— Благодарю. А теперь расскажите, как пользоваться этой штукой, — и вынула из футляра шайбу.
— Просто положи её на страницу и попробуй читать, — отозвался собеседник.
Я так и сделала — и кракозябры на обложке учебника вдруг стали нормальными буквами, сложившимися в «Полный справочник живых существ, обитающих во всех частях известного мира, составленный скромным путешественником А. Дж. Лейвзом из Арракеса». Но самым потрясающим оказалось то, что даже после того, как стекляшка была убрана, текст остался читаемым.
Фух! Одной проблемой меньше, хотя…
— А как же мне писать, чтобы всем было понятно? — посмотрела я на преподавателя. — Выдадите вдобавок какое-нибудь волшебное перо?
— Нет, — качнул головой тот. — Писать будешь, как тебе привычно. Только не забывай после проводить по строчкам Переводчиком.
— О. — Я уважительно покачала шайбу на ладони. — Удобная вещь.
— Чрезвычайно рад, что ты оценила, — вернул мою фразу Вингейтс. — Полагаю, теперь мы можем, наконец, продолжить путь? Пока на нас не наткнулся кто-нибудь из студентов или преподавателей.
Робкие ростки моего хорошего к нему отношения начали стремительно вянуть. Однако умом я понимала верность его слов и потому с достоинством кивнула:
— Разумеется.
— Вот и отлично. — Алхимик одним текучим движением поднялся на ноги и протянул мне руку. — И книги пополам.
Я тоже встала, по обыкновению проигнорировав предложение помощи, и неохотно кивнула:
— Хорошо. Книги пополам.