Глава 15
Мы благополучно добрались до комнаты в Зимнем крыле, и пока я отпирала замок, Вингейтс держал и мою половину учебников.
— И зачем артачилась? — поддел он, входя следом за мной. — Если в результате сама и отдала.
— Затем, что сейчас это был мой выбор, а не ваше одолжение, — немедленно ощетинилась я.
По привычке зашарила ладонью по стене, ища выключатель, и спохватилась: ну откуда у них электричество? Собралась уже задать вопрос, чем здесь зажигают лампы — я вспомнила, что на столе стоял похожий на керосинку светильник, — как мне в спину дохнуло горячим воздухом. В лампе немедленно вспыхнул фитилёк, и комната озарилась тёплым светом живого пламени.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я.
— Не за что. — Алхимик положил книги на стол. — В каком-то из ящиков должна быть палочка-зажигалка. Просто касаешься ей фитиля, и он загорается.
— А она мне пожар не устроит? — не без опаски спросила я.
— Нет. Её настроили зажигать только лампы и свечи. — Вингейтс ловко вытащил из стопки тонкую брошюру и два сложенных пополам листа. — Я понимаю, что ты устала, но всё-таки прочитай это сегодня. Расписание, план Академии и короткое руководство, как здесь всё устроено.
— Которое вы советовали Алеку? — риторически уточнила я и тут же перескочила на другое: — Кстати, почему у него нет фамилии?
— Потому что королю достаточно одного имени, — пожал плечами алхимик. — Его ни с кем не спутаешь.
— И всё равно как-то ущербно, — заметила я. И, похоже, опять сказала что-то не то, поскольку Вингейтс заметно посерьёзнел.
— Стерх, я тебя по-хорошему прошу: оставь тему ущербности или неущербности Алека. Подобными замечаниями ты бьёшь ему по самому больному, и это… немилосердно.
Угу. А то, что он ведёт себя по-хамски и руки распускает — ок-норм? Впрочем…
— Почему по самому больному? — Я нахмурилась, припоминая собственное умозаключение. — Это как-то связано с тем, что он чёрный дракон?
Алхимик наградил меня новым удивлённым взглядом:
— Ты сама догадалась?
— Сама, — буркнула я. — Так связано?
— Да, — кивнул Вингейтс. — Однако давай пока без подробностей — разговор долгий, а тебе надо как следует отдохнуть.
С последним я была полностью согласна, поэтому не стала настаивать на продолжении беседы. Да и алхимик, напоследок уточнив, есть ли у меня ещё срочные вопросы, поспешил уйти. А я, оставшись одна, обвела глазами комнату с горой учебников на столе и горой одежды на кровати. Обречённо подумала: «И это всё надо разобрать», — а затем решилась: «Да ну его к чёрту!». Скинула вещи с кровати на пол и упала на постель.
Полежу пять минуточек, а потом переоденусь и хотя бы в расписание загляну.
Но «пять минуточек» утекали за «пятью минуточками», а сил и воли на то, чтобы подняться у меня всё не появлялось. Я не спала, просто тупо пялилась то в стену, то на огонёк лампы. И до такой степени погрузилась в оцепенение тела и чувств, что когда в дверь негромко постучали, не сразу осознала звук.
«Опять кто-то».
Нет меня, превратилась в камень, растворилась в воздухе. Отстаньте.
Однако поздний визитёр не собирался прислушиваться к моим желаниям, о чём внятно сообщил новым стуком. Пришлось кое-как отскребать себя от постели и брести открывать дверь.
«Если опять какой-нибудь неадекват — пошлю матом. И пусть не обижается».
Однако за дверью оказался алхимик, что было весьма странно с учётом нашего прощания.
— Вы что-то забыли? — нахмурилась я.
— Нет, всего лишь хотел проверить некое предположение, — туманно ответил он. И прежде чем я разозлилась, протянул мне небольшой флакон из тёмного, непрозрачного стекла. — Вот, выпей. Это успокаивающий эликсир.
— Я и так спокойна, — невежливо отказалась я, на всякий случай заводя руки за спину.
Вингейтс заломил бровь.
— После такого дня? У тебя же чуть истерика не случилась из-за каких-то книг.
Я сердито засопела, а собеседник не постеснялся добавить:
— Да и вообще, судя по твоему виду, у тебя моральное истощение. А завтра будет не легче.
— Спасибо, обнадёжили. — Пусть я полностью признавала его правоту, не съязвить было выше моих сил. — И что, мне теперь на ваших антидепрессантах все полгода сидеть?
— Во-первых, это не антидепрессант, — серьёзно ответил Вингейтс. — Эликсир просто немного пригладит твою нервную взъерошенность и усилит благотворный эффект ночного сна. Во-вторых, надеюсь, что будет достаточно только сегодняшнего приёма. — И поскольку я по-прежнему не торопилась брать успокоительное, добавил: — Стерх, я действительно хочу тебе помочь. Могу даже пробу снять, если не доверяешь.
— Не нужно, — я всё-таки сдалась. — Это негигиенично и вообще… Давайте сюда.
Я забрала флакончик, откупорила и собиралась уже залихватски опрокинуть его в рот, как алхимик поймал меня за руку.
— Стоп, не так.
— Почему «не так»? — Я начала откровенно выходить из себя.
— Прежде чем пить любой эликсир, — наставительно объяснил Вингейтс, — его надо понюхать. Причём не суя себе под нос, а…
— Знаю, знаю, на химии учили, — перебила я и помахала над флакончиком рукой, подгоняя к себе запах. — Пахнет клубникой. И что?
— Ты любишь клубнику? — вопросом на вопрос ответил алхимик, и я закатила глаза: это здесь при чём?
— Люблю.
— Тогда пей. Видишь ли, одно из свойств правильного эликсира — индивидуально приятные запах и вкус.
— Буду знать. — «Господи, когда же он от меня отвяжется?»
С этой нелестной для Вингейтса мыслью я наконец выпила содержимое флакончика. Консистенцией и вкусом оно напоминало клубничный сироп, но без приторности.
И впрямь «индивидуально приятный».
— Спасибо, — я отдала опустевшую посуду алхимику. И со значением добавила: — Доброй ночи?
— Доброй. — Добившийся своего Вингейтс тоже не видел смысла задерживаться. И с напутствием: — Не забудь заглянуть в расписание, — зашагал по коридору прочь.
А я закрыла дверь и задумчиво вопросила пустоту:
— Интересно, на что он так старался намекнуть?
Пустота закономерно промолчала, я же, подойдя к столу, взяла в руки лист, кракозябры на котором структурой походили на расписание. Провела по строчкам волшебным Переводчиком и едва сдержала недоброе словцо.
Первой парой завтра стояла алхимия.