М-да… не пойдет. Похоже, придется заняться нормальной работой детектива, найти убийцу, найти доказательства. А как? И где? Это ведь все надо быстро сделать. В течение двух-трех дней, пока Лилимур не умер в клетке или его в порыве энтузиазма не забросали камнями жители.
Кстати, согласно моим воспоминаниям, садизм местных властей простирается достаточно далеко. Настолько, что горожанам разрешено не только бросать в осужденного камни, но и… подкармливать преступника, принося ему еды и воды. Милосердие? Не-е-е, это совсем не про него. Ведь есть одна маленькая, но очень важная деталь: надо при этом еще стражникам давать мзду. И за издевательство, и за помощь.
То есть развлекают народ, собирают деньги в городской бюджет, при этом оставляя приговоренному последнюю надежду и продлевая агонию. А мзда там немаленькая. Даже если у осужденного есть семья — долго они не смогут его кормить, стража за каждый такой акт благотворительности хочет минимум серебряник.
Дворян или купцов таким извращенным способом почти не казнят, а у бедняков никогда не будет столько денег для полноценного спасения. Вот и получается, что мучается не только преступник, но и все его близкие, которые отдают последнее, чтобы помочь, разоряются, сами мрут с голоду, но никого в результате не спасут. Короче, все мучаются и пополняют бюджет…
Бр-р-р…
Лилимура никто не станет подкармливать, даже его мальчишки. Им просто не позволят новые вожаки, захватившие власть в гильдии воров. Да и сам он не станет отбирать у сирот последнее, если верить описанию его личности из романа.
Зато могу помочь я. Он у меня проживет в клетке столько, сколько надо до того момента, как найдутся доказательства его невиновности.
— Софи, ты что задумала? — первым почуял неладное Каллен.
— Этот человек невиновен, — сразу взяла быка за рога я. — Мне Алексин про него рассказывал. А еще он может нам помочь спасти первого принца. Поехали следом, я сразу дам ему еды и воды, а дальше видно будет.
— Это не лучшая идея. Сейчас с нами его высочество принц Роэль и императорские рыцари. Так что такой жест может быть понят… превратно. И народом, и императором, — нахмурился Каллен, с подозрением смотря на клетку с «черным магом». Мои слова он под сомнение не ставил, но, видимо, уже подсчитывал количество будущих проблем за еще одно вмешательство сестры в решение суда.
— А я не собираюсь делать ничего запрещенного. Проявить милосердие к преступнику — самое то для юной неискушенной леди под охраной таких знатных господ. Даже если пойдут слухи — это сыграет нам на руку, — настаивала я.
— Я согласна с Софи, — вмешалась вдруг Элоди, мило прижимая к груди ладошки. — Это выглядит очень благородно. И не противоречит никаким правилам.
Я даже не удивилась. Она и в прошлый раз тоже помогла потому, что ей стало жалко парня. Еще до того, как стала понятна его невиновность, главная героиня просто захотела разобраться.
Так почему сейчас она должна поступить иначе? Я ведь заронила сомнение, сославшись на Алексина. А легенду о том, что первый принц видит скрытое и прозревает будущее, никто не отменял!
Глава 12
Карета медленно ехала по улице вслед за процессией. Все равно ни обогнать, ни свернуть возможности не было. Улица широченная, но, пока мы смотрели на клетку, вокруг собралась внушительная толпа любопытных зрителей. Они медленно брели вслед за телегой, на которой везли преступника, и обменивались мнениями. Во весь голос. А заодно в этой толпе шустро работали карманники, зазывалы из окрестных лавок, кабаков и борделей, торговцы всякой съедобной мелочью и водоносы с огромными бурдюками на спине.
Ни объехать, ни разогнать, короче. Да и зачем? Рано или поздно наши пути со скорбной процессией разойдутся, мы свернем в переулок к дому, клетку потащат дальше.
А пока есть время подумать, как лучше поступить.
— Пожалуй, вы правы в главном: не стоит мне слишком часто мелькать перед публикой до начала судебного процесса. Но оставлять этого парня в беде тоже некрасиво. Элоди, ты сможешь сама его покормить и попробовать поговорить? Если он действительно невиновен, надо его спасать.
Да. В прошлый раз героиня спасала и помогала из юношеского чувства справедливости. И потому, что вообще-то она хороший человек. Так зачем ломать рабочую конструкцию?