— Вы ниже глиссады!
— Замедляйтесь в два раза, — вклинивается инструктор.
— Есть, — я выдаю самопилоту новые показатели.
Остров уже близко, взлётно-посадочный канал вижу, идём мы чётко на него.
Только с глиссадой никак не справлюсь.
С челноками проблемы “попасть” просто нет. Судно маленькое, а рамки наоборот широкие. Если продолжить сравнение — заехать в ворота на велосипеде в сто раз легче, чем на грузовике.
— Скорость ноль! — подсказывает инструктор.
Дальше пойдём на инерции.
— Вы ниже глиссады!
Чуть задираю нос, запаздываю, и корпус парусника сотрясается от удара о водную гладь.
Я жму клавишу, возвращающую штурвал в нейтральное положение — нам только взлететь случайно не хватало.
Всё, тормозим и молимся, чтобы туша парусника остановилась до того, как кончится длина канала.
Сбоку раздаётся тихий стон — князя приложило. Сочувствую ему, потому что плюх вышел знатным, ничего удивительного, что сирена начинает опять орать.
— В трюме течь, — переводит её вопли инструктор.
— Как тут связь с пассажирами врубить? — уточняю я и, следуя подсказкам, быстро нахожу второй артефакт связи. — Внимание бортпроводникам! Немедленно начать полную эвакуацию.
Быстро парусник не затонет, но всё равно засиживаться нечего.
Покосившись на князя, я снова встречаюсь с ним взглядом, и в душе зарождается что-то очень похожее на уважение. Пусть Милан Авей вредный индюк, решивший сорвать на мне своё дурное настроение, от демонов он нас спас.
Если бы он не вышел, демоны не стали бы трогать паруса, они бы вскрыли люк и занялись пассажирами, а мы в безопасной рубке дождались бы набора высоты. Только вот зародиться хорошему чувству князь не даёт:
— На квалификацию ты сдал. Оценка наивысшая.
— Ну что вы, господин. Это у вас нет квалификации, чтобы меня оценивать, — усмехаюсь я и выбираюсь из кресла.
— Ты…
Что он хочет сказать, мне не интересно, я взмахиваю рукой в знак прощания. Жизни его ничего не угрожает, вот-вот прибудут целители, а у меня единственный шанс под шумок смыться из порта. До земных стандартов контроля здешним далеко, и вполне вероятно, что в общей суете я затеряюсь. По крайней мере я попробую это сделать.
Я не рвусь к выходу вместе с пассажирами верхней палубы, а ввинчиваюсь в толпу, хлынувшую с нижней и почти сразу получаю баулом по кончику носа.
Люди идиоты.
Если бы пробоина оказалась большой, и мы не просто трюмом глотали воду из канала, а шли ко дну, их баулы кому-то стоили бы жизни.
Развёрнуто три узких трапа, и мужчина с баулом застревает, тормозит очередь.
— Уважаемый, пожалуйста, оставьте вашу сумку слева от меня, вы получите свои вещи вместе с остальными пассажирами, — просит проводница.
В ответ он её грубо посылает.
— Подайте нормальный трап! — требует он.
Проводница реагирует идеально:
— Да, уважаемый, запрашиваю для вас широкий трап. Пожалуйста, на время ожидания подачи встаньте за моим плечом.
— Да щас! — он всё ещё пытается протиснуться.
Кортика у меня нет, поэтому я подскакиваю и грубо дёргаю за верёвочные лямки. Баул сваливается, и я без зазрения совести скидываю его за борт.
— Тебя тоже пинком поторопить? — уточняю я. Расправиться с крупным телом мне силёнок не хватит, но на мужчину действует.
Испуганно пискнув про неумение плавать, он скатывается аж бегом.
Я стараюсь не отставать.
У меня не так много времени, чтобы в общей суматохе ускользнуть.
Кстати, а куда мне податься? Ни домой, ни в храм нельзя. Разве что одолжить княжескую “Синюю розу”…
Глава 10
Бросив тоскливый взгляд в сторону причала, где отдыхают челноки и мелкие парусники, обслуживающие маршруты до ближайших островов, я с сожалением кошусь на стражей, выстроившихся живым коридором от трапа до арки. Увильнуть не получится, да и не собираюсь я угонять незнакомую лоханку, мне на сегодня приключений хватило.
Нас вежливо-настойчиво приглашают в зал ожидания.
Я привстаю на цыпочки, верчу головой. Прямо сейчас вылетов не будет, и всех пассажиров явно попросили перебраться в общий холл, где располагается касса, то есть в зале ожидания будем только мы, пассажиры парусника.
Ускользнуть не получится.
Впрочем, я не сдаюсь, жду подходящего момента, потому что уверена, что он наступит.
Потихоньку я подбираюсь к выходу, но близко не подхожу, чтобы не мозолить глаза стражам.
Люди волнуются, кто-то испуганно плачет, кто-то возмущается из-за оставленного на борту багажа. В толпе мелькают форменные шапочки целителей. Пострадавших среди пассажиров нет, но у кого-то нервы сдали, у кого-то сердце слабое. Словом, я издали чувствую запах успокоительных капель.