Через пару часов пошла, еще раз посмотрела расписание, уточнила у кассира, что рейс состоится, и купила билет. Забрала рюкзак, переложила в него документы и деньги (удрать от рюкзака, прихватив сумочку, ворюга смог бы, а вот удрать от сумочки, прихватив рюкзак, – вряд ли) и подошла к остановке. Наконец автобус пришел, я самой первой влезла в него, выбрала место поближе к выходу, плюхнула рюкзак на колени и приготовилась спать. Дорога долгая, а читать в тряске не люблю. Автобус довольно бодро, несмотря на свой древний вид, набрал скорость, и мы поехали. Выехали из города, и смотреть стало некуда – по обеим сторонам дороги сплошной лес. Я надвинула шапочку на глаза, опустила голову на рюкзак и спокойно задремала.
Во сне мне приснился Женька, бодро бегавший по футбольному полю с загипсованной ногой и рукой на перевязи, а я в это время летала над полем и сообщала ему все, что о нем думаю. Потом кто-то сильно ударил по мячу, мяч подскочил и здорово стукнул меня прямо в лоб. И тут я проснулась. Оказалось, что удар мне не приснился. Автобус съехал в кювет, а я со своим рюкзаком оказалась у самой двери, в которую и влепилась головой. Хорошо еще, что шапочка и волосы смягчили удар такой силы, что от него дверь и открылась. Сзади послышались мат и стоны. В таких ситуациях рефлексы работают сами. Я вылетела из автобуса вместе с рюкзаком и захлюпала по мокрому снегу и проталинам в лес. Отбежав метров на двадцать, устыдилась. Там люди, наверняка есть раненые, а я тут в сторонке. Спрятав рюкзак под большой елкой, чтобы у него «ноги не выросли», повернула к автобусу и, резко затормозив, плюхнулась на пузо, вжимаясь в удачно попавшуюся ямку. Во-первых, до меня дошло, что в конце мая снег в Белоруссии – это как-то не так, не по сезону. А во-вторых, и это самое главное, со стороны автобуса послышались хорошо знакомые хлопки. Стреляли. В основном из охотничьих ружей. Потом я услышала, как подъехала какая-то машина, остановилась и стрельба усилилась. Теперь уже стреляли из винтовок и пистолетов. Мимо меня пробегал какой-то мужик с охотничьим ружьем. На всякий случай я зацепила его ногой, а когда он грохнулся, добавила кулаком по голове. Ну не нравятся мне такие «лесные олени». Стрельба затихла, и я услышала команды: «Первое отделение – обыскать окрестности. Все не могли убежать. Кого-нибудь, да зацепили. Второе отделение – убрать дерево с дороги. И помогите людям из автобуса.»
Раз пассажирам будут помогать, то можно подать голос, что я и сделала: «Эй, подойдите кто-нибудь. Около меня тут, кажется, один из нападавших.» На мой голос подошли два солдата в какой-то странной форме, подняли еще не прочухавшегося мужика и потащили на дорогу. Потом подошел третий и помог мне подняться. На лице было мокро, и я почти ничего не видела. Я хотела смахнуть влагу с лица, но руку перехватили: «Подождите девушка, у вас сильно течет кровь. Сейчас я возьму индпакет и вас перевяжу. И шишка у вас солидная.» Чьи-то руки аккуратно наложили мне тампон на лоб и забинтовали голову так, что я вообще перестала что-либо видеть. Меня почти волоком доставили к дороге и на что-то усадили. Кажется, на ствол дерева. Все я воспринимала как во сне. Кто-то кому-то говорил:
– Наш автобус сломался и фабричный нас обогнал. А бандиты, наверное, решили, что это мы, и завалили дерево. Хорошо еще, что стреляли из охотничьих ружей и обрезов. Иначе поубивали бы всех. Да и мы вовремя подоспели.
– А что это за мужик, которого подобрали около девушки. Кажется местный. Вот он – днем крестьянин, а вечером бандит.
– Девушка, а как это он около вас упал? Это он вас ушиб?
– Оставь ее, не видишь – у нее травма головы, возможно сотрясение мозгов.
Я еще успела проговорить, что сотрясения у меня нет, что мужика я сама зацепила, когда он мимо бежал, и дальше поплыла в неизвестном направлении.
3.
Проснулась я как-то сразу и почувствовала, что вроде бы все в норме, не считая головной боли. Открыла глаза и уставилась в белый потолок. Понятно. Больница или, учитывая деревенские понятия, фельдшерский пункт. Лежу в какой-то безразмерной ночнушке, голова забинтована, но эта перевязка не закрывает обзор. Так, 4 койки, на которых лежат забинтованные люди. Наверное, все с моего автобуса. Сознание продолжало включаться, и мозги сразу стали перегреваться. Почему стреляли, почему снег, почему, почему, почему? Вошел врач. Заметив, что я полусижу и верчу головой, он решил начать обход с меня.
– Ну как ты себя чувствуешь? Голова не кружится, не болит?