Неожиданно вскакивает Анид.
— Я могу помочь госпоже. Я умею.
— Интересно, где научилась?
— Некоторые господа любили, когда мы им латы снимали.
— Головы бы им поснимать за их выходки.
Динка вытаскивает из корзины бутыль.
— О как! Нас ненавидят, а вино наше пьют.
Вполглаза слежу за Анид. С доспехами, на самом деле, обращаться умеет.
— Осторожнее!
— Я вам сделала больно, госпожа?
— Забей. Я ранена, грудь перевязана.
— Еле успели к ней прорубиться. На латы видать позарились.
— Скольких уложила?
— Застрелила двоих. Зарубила троих наверное. Догадались хоть, что их девушка победила?
— Наверное, догадались — неожиданно подает голос Анид, — если даже нам говорили «на нас идёт войско скопцов под командованием женщин». Думала, так не бывает.
— Насчёт женщин верно только отчасти. А вот насчёт скопцов неверно вовсе.
— Будь вместо меня командир — мужчина, ты бы в этом убедилась.
— Притом, много раз, — хмыкает Динка.
— Шуточки у тебя последнее время. Всё как-то на одно нацелены.
— Зато, тебя определённая сторона жизни словно не волнует совершенно.
— Война кончится — и буду волноваться. Шестьдесят шесть лет на эту войну собирались. Теперь вот собрались. Только о войне и буду думать.
— Потом некогда может быть. Перестарки не в почёте.
Показываю ей кулак.
— Спасибо Госпоже, я девушка теперь не бедная, город возьмём — совсем богатой буду. Плюс титул есть. Плюс, тебе уже спасибо, пол столицы считает меня полу Еггтом. А сейчас это ого-го-го сколько значит. Итог: невеста из меня получается хоть куда.
Динка смеётся.
— Как выражается тётя, ты крайне языкастая личность.
— Угу. Притом, ещё одна из самых умных… Эй Анид, что с тобой?
Стоит. Трясётся. Глаза квадратные и белые от ужаса. Встряхиваю её. Динка с ленцой по сторонам оглядывается.
— Вода тут есть? А то у меня вино во фляжке.
— У нас тоже, — за двоих отвечает Линки.
— У меня фляжка у седла осталась.
— Сходить? Может, врача привести?
— Не надо! — трясущимися губами шепчет Анид.
— Так! Чего ты испугалась?
Молчит.
— Говори!
Отвечает совсем убитым голосом. Словно и не жива уже.
— Мне послышалось. Просто послышалось… Красная Госпожа — Еггт.
— Ну, Еггт, притом истинный и младший. Они тоже Еггты, да и Осень недалеко ушла.
Анид прижимается к стене. Влезла бы внутрь, если могла.
— Но они же демоны!
Динка хохочет.
— Ещё скажи, девственницами питаемся.
Торопливые кивки в ответ.
— Ну, так ты, вроде, уже давно как нет. А к плохим девочкам рогатые довольно благосклонны.
— Но у вас же нет рогов.
Теперь уже и обе Линки смеются.
— Хвостов и копыт тоже. И людей мы не жрём. Убивать вот убиваем, но тебя не станем.
Анид не знает, куда деваться. Держу за руки на всякий случай. Хочет вырваться, и не может. У меня-то руки к оружию привыкшие. Хотя, пером пользоваться люблю больше.
— Эй, Осень, её тебе ма отдала?
— Ну да.
— Анид, ты с главным демоном, то есть мамой моей уже познакомиться успела.
— Как мамой? Как у людей?
— А мы и есть люди, если ты не заметила.
— Но вы же не настоящие…
— Это как? — подойдя, Динка щёлкает Анид по носу.
— Ну как, убедилась?
— На вас латы, не кожа содранная. Нам говорили, верховные демоны словно ободранные. И роста огромного.
— Я, вроде, обычного. Да и ма тоже.
— Но говорили…
— Заладила, «говорили, говорили». Мы теперь говорить будем, а ты слушать.
— Те, кто раньше рассказывал тебе ужасы про нас. Тебя продали. Не один раз. Насиловали. Хотели убить. Кто после этого тут ужас?
— Не знаю.
— Как ма выражается, изменения на лицо.
Снова разваливается в кресле, на этот раз откупорив бутылочку.
— Сюда ещё наши армии не добирались. За это и выпьем. Осень, Линки, Анид — тоже берите.
Озирается по сторонам.
— Миленько тут. Кэр бы тут понравилось.
— То, чем тут занимались — вряд ли.
— Как знать, как знать. Она уже большая девочка. Мать переговоры о браке ведёт. Братец её только и думает, как с кем-нибудь. Но обозные ему нехороши, а не обозные гордые слишком. Цену себе набивают.
Как-то странно смотрит на Анид.
— Я много слышала, чему таких как ты учат. Мужчины, что у наших бывали, такое рассказывали. Ты что умеешь?
— Что скажете, Госпожа.
Усмехается.
— Я — Дина, если что.
— Умею по-всякому. С девушками тоже…
— Опять!
— Что «опять?»
— Она себя уже предлагала.