Ветер в их сторону, дым относит. В разрывах вижу единичных всадников, дерущихся с пикинёрами. Гибнут один за другим. Их мало, очень мало по сравнению с выезжавшими из ворот совсем недавно. Дым относит всё дальше.
Тела. Мёртвые люди и кони. Застывшие, как вкопанные немногочисленные уцелевшие одиночки. Не знают, назад или вперёд?
Смерть повсюду. Уцелевшим снова скакать вдоль лагеря. Под огнём.
«Атака отбита. Противник бежит. Помощь не требуется».
В ряд разложены трупы наиболее пышно одетых конников. Особо солдаты их обчистить не успели — нет шлемов, наручей, вероятно, колец на пальцах. Мне дела нет. Больше обращаю внимание на пробоины от пуль и картечи. Одному ядро в груди сквозную дырку сделало.
Сюда притащили только относительно целых. Разорванных генерал с артиллеристами на поле ушёл смотреть. Зачем-то с ними пошла и Динка. Вдоль ряда идёт генерал-лазутчик. Показывает Госпоже бывших знакомых.
— Всё сыновья ближайших приближённых Меча. Золотые храаты как на подбор!
— Солдатам велели таскать самых разряженных.
— Блеснули храбростью!
— Ага. Войска в стрельбе попрактиковались. Действительно важный кто есть?
— Вот этот, пожалуй, мог бы стать. Сын крупного военачальника. Подавал надежды.
— Тушу на кол и поднять повыше. Чтобы хорошо со стены видно было!
Пленных мало, все не столько раненые, сколько избитые. Одному пальцы точно отрезали, позарившись на кольца.
— Тут есть знакомые?
— Есть… К солдатам разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Внимание! Поднимите вот этого! Солдаты! Хорошенько запомните вот этот знак на плече или одежде. У этого голубой, но бывают чёрные, красные и зелёные. Любого с таким знаком убивайте как бешеных собак. Это особо приближенные к Мечу и церкви защитники веры.
— Вроде попов, но с мечами?
— Именно так! Представители воинствующей церкви. Они дают обет истреблять безбожников везде, где встретят, не взирая на пол и возраст!
— Истреблялка не выросла! — гремит хохот.
— Подтверждаю всё сказанное генералом. Это даже не животные. Это хуже. Впредь я их желаю видеть только мёртвыми.
— И продал он Господа за горсть монет, — глухой, но сильный голос одного из пленных. Без знака на броне.
Повернувшись к нему, генерал смеётся. Как мне кажется, с оттенками болезни.
— Я никогда, щенок, никого не предавал. Это вы были настолько глупы, что почти за тридцать лет не смогли разглядеть живущую в вашем гнезде змею. Я — Змей, и горжусь этим. Ты же у нас святоша вроде, тебе кровь проливать нельзя, даже палицу вместо меча носишь. Думаешь, я забыл, как ты хвастал, как будет устроен пир после победы. Где вы будете сидеть на помосте, лежащем на пленных Еггтах и их воинах? Кровь ведь не будет пролита.
— До чего убого! — усмехается Дина, — Я ещё в детстве подобную историю читала. Всё в мире повторяется. Он точно святоша?
— В придворном соборе служит.
— Как интересно… Когда город возьмём, его и всех прочих святош повесим в святая святых этого собора. Он много ведьм сжёг?
— Ни одной. Чистенький слишком для этого. Всё о любви к господу трактатики писал.
— Руку ему отрубить или язык вырвать, — я-то вижу, Госпожа потешается. Пока потешается. Еггты от слов к делу быстро переходят.
— Сейчас? — спрашивает сотник, командир стерегущих пленных.
— Погоди. Он меня или ещё кого после победы изнасиловать не собирался?
— Он — нет. Таким запрещено прикасаться к женщинам.
— Предпочитает мальчиков или барашков? Я к такому по своей воле тоже прикасаться бы не стала.
Гремит хохот.
Пока они веселятся, я доспехи убитых рассматриваю. Мысли всякие невесёлые бродят. Столько пробоин! Вмятин тоже хватает, но общей картины это не меняет. Почти все доспехи нашей работы. Пусть и не работы армейских кузнецов. Та броня пули большинства ружей держит. Большинства, но не всех.
К примеру, динкин «дырокол» с нарезным стволом и калёными пулями прошибёт любой доспех, включая её собственный и материнский. Пусть он в десять раз дороже обычного ружья и гораздо дольше перезаряжается. Несколько лет назад ружей не было вообще. Теперь их тысячи.
Что будет, если через несколько лет тоже самое произойдёт с «дыроколами»? И они будут у всех, а не только у лучших и самых богатых, стрелков? Я тоже к «дыроколу» приценялась. Очень уж дорого. Не стала брать. Своих не хватало. Принцесса одолжила бы и забыла. Но как-то неловко.