— Осень! О чём задумалась?
Резко оборачиваюсь, чуть не упав. Обе они любят так подкрадываться. Хотя, мать и дочь, не считая прочего.
Оказывается, времени прошло немало. Ещё мертвецов притащили, солдаты ловко избавляют их от доспехов. Многие сегодня стали существенно богаче.
Генералы куда-то делись. Зато генерал Ярн, муж казначея, пришёл. Стоит чуть в сторонке, смотрит. У ног — небольшая куча оружия и брони. Все знает, он всё необычное собирает.
Госпожа довольно щурится, как кошечка на солнце. Кажется, вот-вот замурлыкает.
— Что угрюмая?
— Зима близко.
Смеётся.
— Это ты не волнуйся, зимовать будем под крышами. Вон теми, — небрежно машет рукой в сторону города, — В тепле и сытости. Хочешь, особняк какого-нибудь храата подарю?
— Зачем?
— Как зачем? Жить! Кэр вон, уже себе участок для загородного дворца присмотрела и даже все пергамены оформила. Другие тоже к землям присматриваются. Я пока дарю, но скоро продавать буду. Рэндэрд вон предложил в главном городском соборе бани общественные устроить. И рядом участок для цветочных домов отвести. Что скажешь?
— Если я правильно помню план города, туда водопровод вести будет неудобно.
— Осень, ты и вправду невозможна! Младше моей дочери, но временами, кажешься старше матери!
Госпожа говорила, паровики она во многом и делает, чтобы тяжёлые пушки таскать. Но пока машины себя-то с трудом таскают. Дина не унывает и всё дорабатывает и дорабатывает. Сколько я ей той зимой считала!
Даже не знала, насколько она в высшей математике сильна! Или это я уже просто привыкла в этой области первой быть.
Хотя Дина мне сказала, столичные учёные просили оставить меня в городе.
«Она только расправляет крылья. Потомки нам не простят её смерти на взлёте».
«Я ей передам».
Что я могла сказать? По-другому быть не могло.
«Говорят, расправляю крылья? Так, наверное, и есть. Только я — птица хищная. Пусть и высокого полёта!»
Всё в этот раз куда серьёзнее, чем на Войне Верховных. В Замке оставили только тех, кому совсем ещё не подошёл возраст.
Удивила Динка. У неё собралось немало дорогих и ценных клинков и другого оружия. Немало и богато отделанных доспехов. В основном — официальные подарки Верховному. Та же, не особенно ценя вещи отдавала их дочери. Дарители разобрались, и последние подарки явно делались с расчётом на Динкино телосложение и руку.
Да и, пожалуй, главное — с определённым прицелом на будущее. Как сама Динка шутит, «я не злопамятная, я просто злая и память у меня хорошая».
Вещи ценит побольше, чем мать, в руки редко кому даёт, даже если просят. Без разрешения могут брать только Линки. Да я.
Незадолго перед выступлением привела нас в свою часть арсенала. И стала просто раздавать отделанные золотом, а то и камнями, великолепные клинки.
— Мы на Великую войну идём! Ни к чему пылиться хорошему оружию. Пусть врага разит!
Кто благодарил, кто просто не знал, что и сказать. Мне достался гранёный кинжал, седельный меч и шлем с гравированными золотыми листьями и иероглифом «Осень». Совпало, хотя делалось и не для меня, шлему больше двадцати лет. Металл прочный, как бы не толще, чем на моём шлеме.
Себе оставила только то, чем чаще всего пользуется. Тем более, она в последнее время полюбила ружья и пистолеты, а их среди подарков пока нет.
Примерно за час Динка раздала состояние. Пожалуй, даже не одно. В ценах на камни и работу ювелиров разбираюсь не особо, но даже клинки и броня, по моим примерным подсчётам стоят не менее ста тысяч «ведьм».
Из тех, у кого есть родители, только у отца и матери Линки, и, разумеется, матери Динки есть такие деньги.
Знаю, многие боялись, не рассердится ли Госпожа, и не велит ли вернуть. Некоторые даже боялись, что их могут выгнать.
Глупенькие! В этих стенах без её ведома ничего не происходит. Да и Динка во всём дочь своей матери.
На следующий день Динка принесла мне пару пистолетов, из которых стреляла совсем недавно.
— Возьми, я же знаю у тебя всего один!
— А ты?
— А мне вчера Рэндэрд ещё пару подарил. Тоже с колесцовыми замками, но двуствольные. С гравировкой! И-и-и! — радостно завизжало Маленькое Чудовище.
— Пиши дальше.
Входит «мельник».
— Верховный. Из седьмого сектора сообщение. «Объявлена готовность. На стене большая процессия. Во главе — люди в золотых одеждах со знамёнами. За ними воины. Поют. Идут в шестой сектор».