В доспехах одна я, да Эрия остались.
«Флагман флота» по-прежнему недалеко от Госпожи. Пьёт мало, хотя при её росте следовало бы ожидать обратного. А мне просто стало скучно. Вот и стою. Просто смотрю.
На последнюю ночь одного города и первую ночь другого.
Слышу, кто-то идёт. Не поворачиваюсь. Чужих здесь нет. Свой же, если меня от кого другого не отличит, пистолеты у меня заряжены.
— Часовой? — почему-то неуверенно.
Поворачиваюсь. Ягран! Вот так так! Он-то откуда здесь взялся? Приказа казначея ослушался и из лагеря удрал?
— Нет. Так просто тут стою.
— А, Осень, смотрю, знакомый кто-то. Наказали?
— Нет.
— А чего ты в доспехах?
Он тоже. Причём, не парадных, а таких же, как у меня «нового типа» из самого прочного металла, держащего большинство пуль. На груди, как и у меня, отметина от проверочного выстрела. Тоже с двумя пистолетами и обычным офицерским мечом. Родовой клинок казначей взять не позволила?
— Вообще-то, я город штурмовала.
Кивает в сторону столов.
— Они, вроде, тоже.
— Ну, так и шёл бы к ним!
— Вообще-то, я оттуда только что ушёл.
— И зачем?
— Как бы тебе сказать, — на губах играет змеиная улыбка казначея, — зашёл я на днях к Рэндэрду.
Настораживаюсь.
— Это ещё зачем? — генерал себя в могилу вгоняет, то его дело, но других с собой тащить не обязательно.
— Да так просто. Я сначала у Верховного был… Потом ваших увидел. Ну, к нему и зашёл. Переждать, пока они уйдут. А в его логово вы полезете, только если Верховный пошлёт. Он их тоже видел. И сказал.
«Знаешь, я тут одну историю вспомнил. Как раз про тебя. «На стене висит бумага. Там написано: продам вороного коня, или поменяю на любого другой масти. Достали дуры! Подпись: Принц».
Усмехаюсь. По крайней мере, не сильно врут насчёт его ума. Красота же ему от матери досталась. Он и старшая сестра в казначея удались. Нет, ничего женского в лице принца нет. Это у Динки «женоподобный» и «мужеложец» одно и тоже означают, и в качестве людей не рассматриваются.
У принца и сестры просто мужской и женский варианты одного и того же лица. Кэретта Младшая, как ни крути, первая красавица страны. Ну, а мужчины друг с другом обычно не красотой меряются.
Хе. Да и ездят Казначей, её муж и дети только на вороных конях.
— Смешно. Коня не продал ещё? Может, покупателя ищешь? Так это не ко мне.
— Продавай, не продавай, не в коне тут дело.
— Да? А в чём?
— А в том же, почему ты тут стоишь, а не там сидишь!
— Я могу стоять, сидеть и лежать там, где мне в голову взбредёт. Сейчас — личное время.
А вот вас, временный комендант, быть тут не должно. Ибо комендант может покидать…
Смеётся.
— Устав я не хуже тебя знаю. Был комендант, да весь вышел. Казначей вернулась в лагерь и отправила меня к Верховному с донесением… Ну и… Повеселиться. — сказал почему-то совсем кисло.
— Странно. Думала, она всю ночь будет по городу бегать, храмы поджигать да попов вешать.
— Сама знаешь, за других думать вредно. Но сам подобного ожидал. Тут в другом дело. — озирается по сторонам, говорит, перейдя на шёпот, — Тебе такое сказать можно…
— Чем я такая особенная?
— Тем, что доверенное лицо Верховного. Та колонна, где она была, захватила их монетные мастерские. Там запасы сырья. И уже изготовленные монеты. Много. Очень. Вот и решила всё в лагерь перевезти.
— Не думала, что она в штурме участвовать будет.
— Сомневаешься в храбрости?
— Ничуть. Просто храбрость генерала отличается от солдатской.
— Понятно. Не понимаю её. За меня и отца боится, а сама вон куда полезла. Там жарко было. Её пришлось рубиться. Счётчик зарядов на молнии показывал ноль. Даже на маске была кровь. Не её.
Отцу было приказано командовать завесой — на случай, если из города побежит кто.
— Так он и послушал!
— Я с ним с утра не виделся. Что-то случилось?
— Он и, по крайней мере, его охранная сотня, в штурме участвовали.
— Откуда знаешь?
— Разговаривала.
— Не ранен?
— Нет. Коня в соборе чуть ли не к главной святыни привязал. Жаль, он яблок там не наложил.
— Но за столом его нет.
— В сокровищницу Меча пошёл. Госпожа дала доступ. «Пусть подарочки дочкам выберет».
— Кэр хотела с нами ехать.
— Понятно, кого наслушалась.
— Зря ты так. Она умеет сражаться. Знаю, вы почти все её сильно не любите.
— Болтовни служанок наслушался?