— Ещё чего у них и так у многих нет. Вот солдаты их и ловят, на бороды глядя, да тряпки почти как у женщин, глядя.
— Воины у них тоже бороды носят. Это признак свободного человека.
— Рыбак рыбака видит издалека. Солдат себе подобного всяко отличит. И поверь, чем больше повесят да зарежут — тем нам лучше будят.
— Хм. Я тут заметил, на улицах местных женщин много. А им что носить положено, чтобы рабынями не выглядеть.
— А им положено волосы покрывать. Как я даже шлюха ходить не будет. Но мне как-то на эти их правила… В шапке буду ходить когда холодно, а в шлеме — в бой. У них ещё и строжайший запрет на ношение женщинами мужской одежды был.
Смеётся, глядя на мои доспехи.
— На самих себя эти законы они не распространяли.
— Мне как-то дела. Скоро из всех их законов, да богослужебных книг большой костёр будет. Кто будет против — туда же полетит.
— Сколько я перечитал про отличия одних священников от других, да их обрядах дурных. Не думал, что и ты про всё про это знаешь.
— Ты читал, да не подумал похоже. Зачем лазутчики, зачастую жизнью рискуя, всё это собирали.
— Теперь это никому не нужно. Разве, историкам, что ещё не родились.
— Так задача выполнена. Знаешь, какой народ или там храатство изучают тщательнее всего? Тех, кого хотят уничтожить. Что здесь и произошло. Они не особо интересовались, как и чем мы живём. А я вот даже ранги этих тушек вспомнить могу. Только их теперь нет. А я есть.
— Ясно теперь почему тебя Верховный приблизила.
— Я сюда мстить пришла. Только и всего. Дела мне до местных законов нет. Я просто хочу, чтобы их не было.
— Потому их и не было — мы слишком быстро основные силы Меча этого снесли. Они же могут либо в набеги ходить, либо наёмниками у кого-либо служить. Что означает, по сути, те же набеги. Благо, спрос на рабов тут до недавних времён был постоянный.
— Так совсем ничего, кроме грабежа, и не могут?
— Слывут хорошими охотниками и рыбаками. Соль добывают.
— Что-то не верится, будто у них хватит ума рассол качать.
— Правильно, что не веришь, у них копи, не шахты, добыча открытая. Даже до нас отсюда розовая соль доходила.
— Как же их вообще тут терпят?
— А тут вроде как северное приморье до Кэрдин. только на суше. Наместники слабы, до столицы далеко.
— От них был кое-кто.
— Отказала?
— Обещала подумать. Недолго.
— Что предлагает?
— На службу принять, признать за ними права на вечное владение междуречьем, жалованья тоже хочет, взамен обязуется границу от всех врагов защищать. В общем, они и Мечу примерно также служили. Когда у того деньги были — старались его земли не грабить. Мне такие соседи не нужны. Тем более, и границы-то здесь не будет.
Пусть соль добывают да зверьё с птицей бьют кто-нибудь не столь буйные.
— Откажешь.
— Конечно. Главный страх в этих краях — они. Прижмём — все остальные сговорчивее будут.
Карты и у меня, и у неё — одинаковые. Только если мне надо добраться из точки один в точку два, проведу прямую, найду кратчайший путь.
Динка понятия «прямая дорога» не знает совершенно. Увидит что-то занятное — и сразу туда. Ум вывернутый, как и у меня, только в другую сторону, занятными кажутся разные вещи.
Лезет по лестнице, глаза навыкате, за оружие не схватился. С верхней ступени бью ногой в грудь. Валится. За ним! Почти не отбивается. Заношу кинжал, целя в глазницу.
— Живой кто есть?
— Сюда!
Глазки влажно блестят.
— Быстро ты оседлать его решила. Раньше бы сказала, покрасивее кого тебе бы нашла… Ну да, я же предлагала.
Стоит среди побоища. Сияющая-сияющая, довольная-предовольная. Где-то понимаю. Раз! Два! Полусотни не существует, у нас же даже раненых нет.
— Не пересидим.
— А?
— Не пересидим, говорю. Это Белые Знамёна.
— Что?
Хватает мою трубу, хотя её мощнее. Кривя лицо, всматривается.
— Похоже, они.
— Разрешите обратиться.
— Да.
— Кто эти Знамёна? Не слышал про таких.
— Зверьё из зверья. Убийцы из убийц. Дали клятву уничтожать врагов господа везде, где встретят. Дали обет безбрачия и целомудрия.
— Цело… Извините, не понял.
— Даже овец не ебут. Отличаются особым рвением в поиске и уничтожении колдуний и ведьм. Пользовались особым покровительством этой… Головы заспиртованной.
— Что-то они на выручку к нему не торопились.
— Это не они медленные, это мы — быстрые.
— Как подойдут все, так и полезут.
— Знаю! Мы когда должны были на месте быть?
— Вчера.