— Тебя ещё никто не хватился?
— Как догадалась? Давно должны были уже. Всегда в одно и то же время приходила и уходила. Попробуй кто ко мне не явиться в указанное время. Тут же рванулась, как услышала… Может, и правду говорят о наличии какой-то связи между матерью и ребёнком. С утра чувствовала, произойдёт что-то. Никогда раньше это чувство меня не подводило.
— Ну, вот, нашли тебя. А тут я сижу. Что скажешь? Родни, я так понимаю, у тебя немало.
— То и скажу. Ты — Оэлен. Моя дочь. И всё. Злить меня — сильно вредно для здоровья. Сама-то что скажешь?
— А ничего. Родни по крови у меня не было. О взаимоотношениях в среде родственников читала много… разнообразного. Теперь вот родня появилась. По крайней мере, взглянуть не откажусь.
Усмехается.
— У брата — мечта благородным стать.
— Так в чём дело? Армейским поставщикам охотно дают. Прошение надо подавать…
— Я знаю, он слишком скуп. Гербовой сбор большой.
— За удовольствие надо платить.
— Я знаю, и как-то без приписки к имени обхожусь.
— А я ей не пользуюсь.
— Мечтал-мечтал, чтобы среди родни хоть кто-то благородным смог стать. Ну вот, мечта сбылась, притом, самым неожиданным для всех, способом.
Идём по улице. С Оэлен многие вежливо раскланиваются. На всякий случай, раскланиваются и со мной. Краем глаза замечаю: кивает, разговаривает, но никогда не улыбается. Так же, как и я. Или, наоборот, я как она?
Ещё замечаю — Анид удивлённо головой по сторонам вертит. Правильно, впервые в крупном грэдском городе.
За остальным — пусть телохранители следят. У меня глаз на затылке нет.
Замечаю, пока все приветствовавшие Оэлен в городе по положению ниже. Если и любопытно, кто я, да со свитой, но спрашивать опасается. Интересно, что будет, если попадётся кто-нибудь, равный ей?
Ну вот, накаркала. Точно один такой в цветных шелках и бархате навстречу движется. В жизни не поверю, будто случайно навстречу попался.
— Прекрасный день, сиятельная Оэлен. Хорошо выглядите.
Так и таким тоном говорят только тому, кого ненавидят. Я чувствую. Достаточно изучила уже людей.
— Спасибо, господин помощник главы города.
Окинув взглядом, понимаю, благородный из недавно купивших титул. Госпожа довольна была — столько золота на пустом месте получено.
— Прошу прощения, не знаком с вашей очаровательной спутницей.
— Могу представить вам благородную госпожу, — явно выделяет последнее слово, — Осень-Оэлен Дробт-Ертгард, — и выдержав паузу, — мою единственную дочь. Да-да. Ту самую, дочь вашего троюродного брата.
У того одновременно рот открылся и глаза на лоб полезли. Надо думать, мертвецы не каждый день возвращаются.
— Ему плохо? — шепчет Анид, — Я могу помочь, учили.
Учили на самом деле, приходилось сталкиваться. Я ей предлагала пойти учиться на настоящего врача. Отказалась. Сыта, работать почти не надо, даже деньги кое-какие есть. А спать только с тем, с кем самой захочется. Много раз просила не прогонять её, будто собиралась когда.
В руки себя взял быстро.
— С-с-с возвращением, госпожа Оэлен Младшая. Давно вернулись?
Тут уж мне почему-то ударить захотелось. Ладно, живой мертвец вернулся. Так и мертвец не простой.
— Я пять дней назад приехала. В свите начальника конницы. Я штабной офицер и личный порученец Верховного.
Теперь он побагровел, наливаясь кровью. Плохо, или настолько на руку не чист, что одной тени генеральской для страха хватило?
— Помогите ему! — кричит Анид. Надо же, зачерстветь, как я не успела.
Он уже рукой за горло хватается. Хрипит что-то похожее на «ведьма». Слуг при нём достаточно. Бросаются. Долю мгновения, и я схватилась бы за оружие. Телохранители уже опасно двинулись.
В движениях слуг никакой угрозы. Я определила, телохранителей двое. Похоже, с плохим самочувствием хозяина они уже сталкивались
— Позвольте распрощаться, благородный господин!
Не настолько уж ему плохо. Впервые вижу на губах Оэлен что-то похожее на тень улыбки.
— Старый враг, — не спрашиваю, описываю, что видела.
— Ещё сегодня утром не был.
— Что же произошло? — хотя, ответ и так ясен.
— Ты.
— Подробнее.
— Ты судиться любишь? Если да, у них глава дома при смерти. Ты на серьёзную долю имеешь право, но так просто не отдадут.
— А ты?
— Мне после… От них стало ничего не надо. Уже тогда, прикидывала, когда тебе брачный возраст подойдёт, как долю с них стребовать. Теперь, я знаю, они будут говорить, что это я все года тебя где-то прятала, к этой смерти подгадывая возвращение.