Рассвет все ближе. Вон, на востоке уже и небо светлеть начинает. Да, где же эти мерзкие «гуки»? Чего кота за яйца тянут, бусурмане окаянные?
Все-таки сегодня не пойдут?
В один миг разметав все мои сомнения, за спиной, на западе, резко вспыхивает интенсивная стрельба. Ну что — вот и началось? Азиаты-таки начали решающий штурм? Скоро узнаем…
Бой в нашем тылу разгорается быстро. Стрельба на противоположном краю поселка становится все более интенсивной. Скоро там совсем горячо станет!
Однако пулемет, прикрывающий западное направление, затаился и не проявляется. Это нормально. Так и должно быть.
Он и будет молчать до последнего, пока здесь наши машины смерти не заработают. Там Олег. Да еще и Забара у него на подстраховке и общем руководстве боем.
Противник до последнего момента не должен знать о появлении чудо оружия.
Нам здесь, на предстоящем концерте, полный аншлаг нужен.
Ну и чего они медлят-то?
Вот, правду говорят — нет ничего хуже, чем ждать. У меня от напряжения уже даже в затылке ноет.
Трескотня за спиной идет просто непрерывная. Как бы, такими темпами, там и до рукопашной не дошло!
Впрочем, при реально возникшей угрозе прорыва и выхода азиатов вплотную к нашим оборонительным позициям — Забара и Олег расчехлятся раньше намеченного срока. Это будет грустно и печально, но все же также предусмотрено заранее.
— Идут! Идут гуки, — азартно хрипит динамик в ухе, — Что там у вас? Видите?! -
Это Джордж подает голос с соседнего «горба».
— У нас пока тиш… Есть! Противника вижу! Патрон на линию заряжания, — приказывает Витя Жорику.
— Чего?! А… понял!
Даже я уже знаю, что это команда для пулеметчика перед стрельбой такая. Обогатился знаниями, пока наш полевой командир нового оператора машины смерти муштровал.
— Жди до последнего! Пусть подойдут поближе! Стрелкам разрешаю открывать огонь индивидуально, по готовности.
Штурмовая группа противника плотной и зловещей волной накатывается на подножье холма, соседний «горб» и седловину между ними.
Во рту резко пересыхает.
Ох, как же вас много-то!
Похоже, что не ошибся я в своих предположениях. Видать корейцы бросили в эту атаку всех, кого могли!
И кто его знает — еще три дня назад, при таком раскладе, судьбы поселка и его жителей висели бы буквально на волоске, ну а капризные весы фортуны могли качнуться в любую из двух сторон.
Но теперь мы имеем на руках такие козыри, что сомневаться в успехе — только богов гневить.
Есть чем удивить и даже поразить врага. Причем в буквальном смысле.
«Тудух»! — ударив в правое ухо звуковой волной, открывает огонь карабин Анны. Я аж вздрагиваю!
А чего же сам торможу-то? Вон, вокруг уже война в полный рост наладилась! Прикладываюсь к «Вепрю» и начинаю садить по врагам с максимально возможной скоростью…
Периодически не прицельно огрызаясь выстрелами на наш огонь, азиаты с упорством муравьев лезут по склону тремя плотными цепями.
А вот за это спасибо! Такая тактика нам на руку. Решили массой задавить и кокардами закидать? Что ж — бог в помощь!
Мы щедро "поливаем" их сверху из карабинов. Лезли бы они малыми штурмовыми группами — все было бы гораздо сложней.
Подъем не слишком крут, но все же это совсем не стадион и даже не равнина — на мировой рекорд не разбежишься. Ну, а пространство перед седловиной, соединяющей оба «горба», щедро изрыто ямами-ловушками, которые с самого начала осады нарыли поселковые, именно на случай ночных атак. Ямы небольшие и неглубокие, но коварные своей незаметностью. Влетишь в такую на бегу и, скорее всего, выхватишь если не перелом голени или стопы, так почти гарантированный вывих или растяжение…
Несмотря на активный огонь — солдаты противника почти достигли половины расстояния до вершины. Внизу, в седловине, уже вообще вот-вот в траншею ворвутся!
Ну, бл@дь и чего командир тянет-то? Срезом ствола прямо в мясо упереться желает, что ли? Это такой у него рубеж открытия огня?!
Да и придурок Жора, видать, решил ждать, пока капитан первым не откроет сезон охоты.
А может у них с пулеметами что случилось?
— Витя, мля!? Чего ж…
— Глохни!
Я только и успеваю покоситься в сторону злобно взрыкнувшего капитана, как его ПКМ разродился-таки короткой очередью на три патрона. Еще одной такой же. А еще через секунду пулемет Виктора застучал на полную мощь.
Его сердитую басистую скороговорку тут же подхватывает Жорин машинган* с соседней вершины. Карабины, словно свора собак, заметно осмелевшими голосами, с радостной готовностью подгавкивают вожакам-пулеметам.