Затем из мешка были извлечены два… ну, на вид, эти мечи были похожи на гладиусы. Клинки не длиннее моего предплечья. То есть для меня — короткий меч. А для плеба — длинный. Друз закрепил их на кожаный воинский пояс, а низ ножен пристегнул к бёдрам. Закончил моё вооружение длинный кинжал с треугольным лезвием, который подвесили мне на пузо, рукояткой вниз, под левую руку. Поверх всей этой радости мазохиста я накинул алый плащ с сигной дома Доримедов.
Покопавшись в памяти Маскимуса я не нашел никаких воспоминаний об огнестрельном оружии. Ну что, вот оно мое поле для прогрессорства. Изобрету им тут пистоли-аркебузы. Потом пушки. Или наоборот? Потом и до пулеметов дойду. Хо-хо! Наведу шороха, короче!
Ещё в начале моего превращения в выставку кожгалантереи вперемежку со скобяной лавкой, сестра Кассандра просигналила мне:
— Дождись у стойл. Я быстро. — и куда-то спылила. Не терпится ей меня выпроводить лично.
В стойлах нас уже ожидало двое воинов моей охраны в лёгком снаряжении. На лбах у обоих вытатуированы номера. прическа - короткий ежик. Я «вспомнил» что, кроме собственно Друза, остальные мои воины были рабами.
Один из воинов держал упряжь и седло. Второй придерживал два мешка, каждый не меньше, чем у Друза. Увидев меня, оба плюхнулись на колени, склонив головы в дорожный прах. Это не было общепринятым приветствием командира. Просто Максимус был тот ещё засранец, и, видимо, получал удовольствие от унижения людей ниже себя по статусу.
— Так, встали оба. — недовольно сказал я. — С этого дня я вам всем, и тебе тоже Друз, запрещаю падать на колени. Воинского приветствия будет достаточно. Всё ясно?
— Как прикажет, вашмлсть! Вон Гром. Плюмбату ему в зад! Намучились с ним в пути. Нипочём никого признавать не хочет. Ну, вы знаете, вашмлсть.
Рядом с моими воинами, привязанное к поперечной деревянной жерди, тянущейся вдоль здания стойл, стояло... чудовище. В холке эта скотина доставала мне почти до плеча. То есть не особо высокий плеб мог бы, почти не пригибаясь пройти у Грома под брюхом. Статями и внешним видом Гром напоминал скорее земного быка, чем лошадь. Если бы его ноги не оканчивались трёхпалыми чешуйчатыми ступнями с массивными когтями. Здоровенная треугольная морда была увенчана тремя короткими рогами, обтянутыми кожей. А ещё он был покрыт мелкой, но, как я «помнил», очень прочной чешуёй. Звался этот зверь — экус. Вот здесь меня и накрыло, наконец, ощущением: «Мля, я в чужом мире, епта!» Всё, что встречалось мне до этого, было успокаивающе знакомым. Гром же нарочито выделялся своей чуждостью.
ГРОМ: экус боевой
Молча я забрал упряжь у боевого раба и, напрягая память, оседлал своего скакуна. Руки пока еще двигались не особо проворно, но к концу процесса я кажется пробудил "мышечную память".
Когда я закончил седлать бронированного рогатого крокодила, появилась сестра Кассандра. Она вела в поводу небольшое покрытое чешуёй животное, которое чем-то неуловимо походило на земного осла. Асин, всплыло в голове. В руках она держала отполированный деревянный посох, с медными наконечниками на обоих концах. И металлическими кольцами, обхватывающими посох по всей длине. К седлу с двух сторон были приторочены дорожные сумки.
— Куда-то собрались, сестра? — ошарашенно спросил я.
— Я теперь с тобой еду. Куда ты туда я. При тебе должна быть сестра. Мать разрешила. Наказ богини.
Я открыл уже рот, чтобы послать ей по матери. И закрыл. Чего я буду спорить? Надо ей. Пусть едет.
— А содержание, ваше, за чей счёт?
— За твой. Не разоришься. — отрезала бесцеремонная «серая мышка».
— Надо, наверное, всё же, решить вопрос иерархии...
— Я не твой подчинённый. Я твоя духовная сестра. И наставник в путях Богини. В остальном я выполняю приказы в дороге.
Незамысловато.
— Да, а ещё, ты будешь учить меня языку жестов. — Кассандра кивнула.
Друз, озадаченно вглядывавшийся в наш диалог, почесал затылок, сплюнул коричневой слюной в пыль под ногами и спросил:
— Так что, получается, серая пробл… сестра с нами намылилась, вашмлсть?
— Да. Сестра Кассандра едет с нами. Она, кстати, из Вирдисов. Ты бы всё же поаккуратней, центурион. Следи за языком!
Сестра, между тем, невозмутимо взгромоздилась на своего чешуйчатого чипиздрика, явно приходящегося моему Грому дальним родственником. Один из рабов упал передо мной на четвереньки. Я шагнул ему правой ногой на спину, а левую вставил в стремя и одним махом оказался в седле Грома. Явно привычное действие, я даже на задумывался.
Сестра тут же пнула свою скотинку в бок, и та неторопливо потрусила к опоясывающей нижний уровень стене. За ней тронулись я и моя немногочисленная пешая свита.