— Воду надо. Раны промыть. Посмотреть, что с ней. Слышь ты, чернильница, гвоздь тебе в жопу! — Прикрикнул Друз на Юстаса. — Беги в лагерь. Пусть черножопые тащат сюда воду и свои вонючие задницы. Нужны жерди и плащи для носилок. Бегом, сука!
Юриста как ветром сдуло. В этот раз он не стал пререкаться, полностью признавая авторитет центуриона.
Друз снял с пояса фляжку и тонкой струйкой начал поливать лицо Кассандры.
— Иш, как кожу рассадило. Еще немного и пришлось бы складывать погребальный костер. — Он бесцеремонно ощупал ее тело. Жрица застонала. — Ребра треснули. Но жить будет, наверное. Чем ее там так приложило, вашмилость?
— Осколками алтаря. Он как будто взорвался.
— А. Легко отделалась, стерва.
Друз открыл поясную сумку Кассандры, достал оттуда керамический горшок с той самой мазью, которой она обрабатывала мои раны, и начал очень аккуратно, почти нежно, смазывать кожу на ее лице.
Я, не в силах смотреть на это, повернулся к Гнею.
Старик выпустил меч из рук, открыв полностью сгоревшие ладони. На металлической поверхности Светлячка не осталось ни следа. А вот руки старика выглядели ужасно. Кожа и мясо сгорели, обнажив кость.
Я сглотнул вязкую слюну. Меня замутило еще сильнее.
Куда я попал! Совсем не так я представлял себе приключения в ином мире. Какой-то треш творится.
Что на меня нашло, вообще, чтобы я повелся на этот развод с уничтожением алтаря?
Сходили, млять, за хлебушком! Это уже, сука, не акт вандализма. Это на диверсию тянет! С отягчающими обстоятельствами в виде богохульства.
Ладно я. Но ведь эти двое явно знали больше! И не удосужились позаботиться даже об элементарной технике безопасности.
Уроды, млять. Мои уроды. Ладно, Денис. Ладно. Успокойся. Но я не мог.
Меня начала бить крупная дрожь. Мы реально чуть там все не сдохли! А эти, может, и помрут еще. Мы боги знают где, в полутора переходах от нормального жилья и помощи. С кучей раненых. Попадалово, мать его. Натуральное попадалово.
— Гм. — Деликатно прокашлялся Друз. — если господин присядет, я смогу обработать его раны.
Ноги у меня и так подгибались, так что я рухнул на какое-то надгробие, звеня элементами искореженных доспехов.
Друз занялся моей физиономией, других видимых ранений на мне не было. При этом он бурчал под нос, как обычно.
— Господин совсем с ума сошел, слушать эту девку. Оставили бы меня сломать камень. С чего вам в голову пришло рисковать, вашмилость. И чем рожу-то так обварило? Вот останутся рубцы, даже самая страшная шлюха из легионного борделя в обморок падать будет! Бланш знатный. Кость, кажись, проломлена. И как господин умудрился храм-то разнести? В него, как из катапульты стрельнули, говна ему в фундамент!
Я непроизвольно улыбнулся. Кожа на лице натянулась, все раны разом увеличили интенсивность боли. По десятибалльной шкале примерно на одиннадцать.
Закончив с моими царапинами, Друз наклонился к Гнею. Рассмотрев то, что осталось от рук Владеющего, он покачал головой. Убрал горлянку с мазью в сумку Кассандры. Промыл руки Гнея из моей фляги и наложил сверху относительно чистые тряпицы.
— Рукам звездец. — Деловито доложил он. — Такое не лечится в полевых, кол ему в сраку, условиях. Да и вообще без магии не лечится! Но старикан жив пока. Хорошо, что без сознания, а то от боли бы крякнул уже. Куда полез только, старый пень! Вы все, сука, идиоты, простите за прямоту, вашмлсть! — припечатал он напоследок нашу компанию начинающих вандалов.
Дальше он молчал. Только время от времени проверял состояние бессознательных раненых. Я взял в руки Светлячка и тяжело оперся на развитые боковины его гарды.
Через некоторое время вдали замелькали желтые точки факелов. Я даже не заметил, как красный цвет Фобоса сменился на фиолетовый, когда из-за горизонта выполз Ремидий. Слишком занят был тем, чтобы не грохнуться в обморок. Мою тушу отсюда без башенного крана не вытащишь. Так что я держался, стиснув зубы.
Процессия факельщиков приближалась к нам. Впереди, спотыкаясь, спешил Юстас. За ним легко шагали мои намидийцы, ведя в поводу устангов. И с ними присутствовал еще один персонаж. Жирный мужик в белых с золотом одеяниях, брезгливо задравший полу своего плаща, шествовал, опираясь на посох, украшенный орнаментом из переплетающихся змей. У него был вид, как у старой девы, которую заманили в бордель в трущобах. Добравшись до нашей кампании полутрупов, он брезгливо спросил:
— Господин Максимус Доримед?
— Да. С кем говорю? — Прохрипел я.
— Гай Секонд. — Гай второй, ага. Владеющий из плебов. Но маг, наверное, не слабый, вон посох какой, да и сам весь важный.