И вышло так, что соседнее царство напало на владения семьи госпожи. Те дали врагам решающий бой на границе своих владений. В битве победили войска врагов рода Юлии. В этом же сражении погибли все старшие мужчины ее семьи. Сложили голову на поле брани ее отец, ее старший брат и двое младших братьев.
Юлия осталась самым старшим потомком царственного рода. С детсва ее готовили к роли жрицы Весты, тогда считавшейся старшей богиней. Но, после этого поражения Госпожа взяла отцовский меч, и жезл власти и явилась к войскам.
Царский стратег, который стоял в резерве смог увести небольшую часть армии царства с поля боя. Враги же, увлекшись разграблением обоза не стали гнаться за ним.
Как только стратег установил свою ставку в одном из селений, к нему пришла Юлия и приказала собрать всех жителей на главной площади. Стратег подчинился, ведь она была из рода царей, чья власть утверждалась богами, а он всего лишь одним из ноблей.
Когда жителей собрали на площади, Юлия провела публичное гадание — гаруспицию. И взглянув на внутренности птицы молвила:
«Всем вам надо покинуть это место. Ибо боги говорят, что оно скоро опустеет, и кто не уйдет, тот будет мертв к завтрашнему утру. Идите до самой столицы. Возьмите столько провизии, и скота, сколько сможете унести. Тогда те, кто поспешит, спасется».
И многие поверили ей и отправились в путь не медля. Но некоторые остались.
А ночью селение запылало. Жителей, успевших выскочить из огня встречали стрелы воинов Юлии или острые копья.
Глядя на пылающую деревню Стратег обратился к Госпоже: «О царственная! Что ты делаешь! Это же твои люди. И сколько добра ты уничтожаешь, ведь сгорит скот и посуда и ткани. Останется лишь пепел!»
Госпожа ответила ему: «Я сожгу каждую деревню на пути врагов. Они не получат ни рабов, ни скота, ни узорчатых тканей, ни медных кувшинов. Я отравлю колодцы и источники воды. Их воины будут двигаться по пепелищу не найдя себе ни добычи ни славы. Придя к столице они ослабеют. И даже если решат вести осаду, они не смогут делать это долго. Так они вернутся домой не добыв в этом походе ничего, кроме пепла. Готов ли ты идти со мной до конца?»
Стратег слыша крики горящих заживо людей, глядя на пылающие дома, на кровь текущую по земле, отвечал ей: «Царственная госпожа, это нарушение законов войны. Ты сама разоряешь свои земли. Уверена ли ты, что поступаешь правильно. Может это боги покарали тебя безумием, после гибели старших твоих отца и братьев?». И солдаты, исполнявшие до этого ее приказ тоже начали сомневаться.
И тогда Госпожа сгустила эфир и нанесла стратегу удар, швырнув его в огонь, и держала там, пока он не сгорел заживо. Солдаты, присутствующие при этом поняли, что боги на ее стороне и преклонили колени.
И так она оступала, сжигая все на своем пути и уничтожая собственную страну. Но не оставила врагу ни одной унции зерна. Ни овцы ни коровы, ни устанга. Ничего, что можно было бы взять как добычу. Ни одного подданного ее не было угнано в рабство. И враги ушли, даже не дойдя до столицы. Ибо их собственные солдаты начали роптать и жаловаться на тяготы этого похода. А царство Госпожи было спасено. Так Юлия, пожертвовав малым, сохранила целое.
А мы, с тех пор знаем, что второй грех в Ее глазах — это Нерешительность. И помним о ее мудрости.
***
Едва пальцы Кассандры перестали двигаться, я замолчал, а за мной и Юма, служивший в этот день переводчиком для намидийцев. Все присутствующие чернокожие воины вскинули копья и трижды ударили древками по земле. Что-то вроде выражения одобрения. Еще бы им не нравилось.
— Нерешительность погубила многих воинов. — Важно сказал Юма. — Твоя богиня дает правильные табу, колдунья. Многие мои ребята думают что посвященными ей — это честь. Ты ведь не против?
— Скажи им, чтобы все кто хочет покровительства Богини должны помнить о первом грехе. Предательстве. Она не потерпит отступничества, в отличии от их племенных божков. Так что пусть хорошо подумают, прежде чем просить меня о посвящении.
Я передал моим намидийцам спич Кассандры и скомандовал расходиться и заняться своим снаряжением.
И только после этого пошел посмотреть на спутников моей супруги, которых намидийцы поймали вместе с ней. Встречу с ней самой я малодушно откладывал.