Супруга путешествовала с удивительно небольшим сопровождением, возможно для скорости поездки. Из интересных личностей среди десяти задержанных присутствовал мой управляющий. Или бывший управляющий, пока не знаю. Послушаю, что он запоет. Раб — библиарий, грамотный раб из этрусков. Скорее всего его взяли с собой из-за высокой стоимости. Ну и документы кто-то должен же составлять. Ну и всякие повара, служанки и пяток охранников из моих боевых рабов.
Допросив рабов, я выяснил, что в поместье все были уверены в моей смерти, и выполняли команды женушки без малейших колебаний. Так что, боевых рабов я приказал отпустить и вернуть им снаряжение. Будут нас охранять на дальнейшем пути.
Библиария я определил в помощники к Юстасу и в его повозку. От служанок Елены, так звали мою благоверную я решил избавиться.
Перед тем, как приступить к обстоятельному разговору с управляющим, я отправил несколько человек под предводительством Друза в Гастианов брод, для пополнения припасов. И поручил ему там же и избавиться от всех «лишних» служанок.
Для меня рабство все еще оставалось неприемлемой концепцией, но я прекрасно понимал, что если просто выгоню их на улицу, она там и перемрут, и это в лучшем случае. В худшем они снова станут собственностью, только первого, кто сможет наложить на них руку. Так что пристроить их «хорошему» хозяину, т. е. достаточно состоятельному, чтобы заплатить за них полную цену, какая-никакая гарантия, что они будут хотя бы сыты. Прислуживать патрицианке — специфическое умение. Местные куриалы по идее передерутся за этих девочек, выкупая их для своих жен. Правда у нас нет времени устраивать торги, да и желания у меня такого тоже нет. Поэтому Друз сдаст их местному работорговцу за приемлемые деньги. А мне в доме шпионки и сторонницы Елены ни к чему.
Разговор с управляющим я начал с угрозы.
— Ты же знаешь, как поступают с нерадивыми слугами, Ефим. Как я поступаю с нерадивыми слугами.
Он затрясся, как лист на ветру, и, кажется обмочился. Он был свободным человеком, но его должность предусматривала вхождение в фамилию младшим членом. А с членами своей фамилии глава семейства мог поступать как угодно. Юридически они были в полной моей власти. Так что я мог его казнить, и никто бы мне слова не сказал. Особенно если бы казнь была за дело.
Я продолжил:
— Ты не мог не заметить супружеской неверности моей жены. И признаков наступающего безумия. Но ты не доложил мне. А после и вовсе помог ей ограбить меня. Скажи. Как именно я должен казнить тебя за подобное? Ммм? Кол или столб? Выберешь сам?
— Г-г-господин! Пощадите! Просто отрубите мне голову. Я действительно замечал, что с госпожой Еленой что-то не так, но я боялся лезть в ваши дела! Богами клянусь я не знал ничего об их шашнях с Эмилием (это покойный колдун, которого я приколол Светлячком к повозке странствующего торговца), пока вас не увезли молчаливые Сестры. А потом было объявлено о вашей смерти, господин! Что я мог сделать, против свершившегося святотатства?
— Так ты говоришь, что заметил безумие моей супруги? В чем оно выражалось?
Я решил оставить этому человеку жизнь. Во-первых, убить человека, ползающего перед тобой на коленях, или отдать приказ о его казни, не то же самое, что убить противника в бою. В бою я вообще не думал и не рефлексировал. Почти все за меня делало подсознание и боевой опыт Максимуса. Во-вторых, он действительно был ни в чем не виноват, если только не участвовал в заговоре супруги против меня, напрямую. Пока что ничего на это не указывало. Максимус бы скорее всего уже рассек бы его на несколько маленьких управляющих. Но я не он. В-третьих, я сейчас закладывал основу показаний против Елены в суде. Слуг из свободных тоже будут опрашивать. И если он сейчас сам убедит себя, что видел признаки подступающего безумия, то потом спокойно поклянется в этом на алтаре. А его нынешнее состояние и страх за свою шкуру только эмоционально закрепят эту уверенность.
Послушав еще немного его лихорадочные оправдания, я сказал:
— Твою судьбу я определю позднее. Сейчас придет мой стряпчий и жрица. Они запишут твои свидетельства на пергаменте, и ты поклянешься Богиней что говоришь правду. В зависимости от того, насколько полезными будут твои показания, и сколько ты вспомнишь, будет зависеть мое решение. Ты все понял?
— Я все понял, г-господин! Я все расскажу, мне нечего таить от моего господина!
— Только не вздумай придумывать и врать. Иначе смерть твоя будет максимально болезненной! Просто вспомни все как было. Жрица чует ложь. Помни об этом.
Умеет ли Кассандра чуять вранье я понятия не имел. Но для него такая угроза была не лишней, чтобы он не изоврался. А просто интерпретировал события в нужном мне ключе.