– Простите, – сипло выдавила я, – воздух не туда попал! Сейчас всё будет! Кхе-кхе-кхе…
Кашляя, я крепко зажмурилась и изо всех сил сосредоточилась. Вызвала в памяти образ плюшевой крысы-Тивадая и сконцентрировалась на ней. Мысленно позвала:
“Тивадай!”
Он словно того и ждал.
“Готова?”
“Да! Только быстрее!”
“Постараюсь…”
Виски опять сдавило, а перед глазами замельтешили чёрные мухи. Я не удержалась и охнула от боли, на миг перестав кашлять. Тело охватил жар, а на глазах выступили слёзы.
“Готово,” – удовлетворённо прошуршал Тивадай, – “теперь я в твоей голове! А ты чего смотришь в пол?”
Боль исчезла стремительно, оставив после себя только лёгкое чувство дискомфорта, словно в висок воткнулась тонкая иголка. Я поспешно разогнулась, глубоко выдохнула и заявила:
– Простите за задержку. Сейчас расскажу всё, что знаю.
– Быстрее! – прошипел Феликс.
“Только следи за словами,” – нервно предупредил Тивадай, – “и не забывай озираться.”
Я послушно затараторила:
– Иштван Алдериан, ректор Академии инквизиторов… – блин, вроде, она так называется? Ладно, наплевать, – рост – высокий, волосы – длинные, чёрные, глаза – светлые…
Описывая внешность Иштвана, я так увлеклась, что не удержалась и полностью провалилась в воспоминания о нем. Он возник перед глазами, как настоящий, и я почувствовала прикосновение его губ к своим.
Сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось, разнося томную негу по всему телу.
– Дракон, – кое-как справившись с собой, пролепетала я, – умеет общаться с призраками и…
– Хватит! – рявкнул Феликс, и я вздрогнула, очнувшись от упоительных воспоминаний, – Это мне всё известно! Ханна сказала мне, что у вас с ним особые отношения! Она сказала, что если тебя похитить, то это ударит по Алдериану!
Сердце тревожно сжалось. Я почувствовала, как от Тивадая хлынула волна напряжения.
“Спокойно!” – попыталась успокоить его я, хотя сама была нифига не спокойной, – “Всё под контролем.”
“Хотелось бы верить,” – уныло отозвался дух, – “ладно, продолжай говорить, надеюсь, удасться вывернуться от его расспросов.”
Феликс буравил меня тяжёлым взглядом, который с каждый секундой словно наливался свинцом.
Я нервно сглотнула и решила совсем прикинуться дурочкой.
– Ой, правда? – наивно захлопала я ресницами, – Ханна так сказала? Интересно, с чего она это взяла? Может… ой-ой-ой!
Прижала ладони к удивлённо приоткрытому рту и как можно шире распахнула глаза.
Ух. Надеюсь, полгода в школьном театральном кружке не прошли даром!
– Что? – прохрипел Феликс.
Я как бы невзначай стрельнула глазами по сторонам, помня о просьбе Тивадая. Ничего особенного, хижина, как хижина, из мебели – только то самое кресло из пня, несколько книжных полок в глубине, и небольшой стол у противоположной стены, заваленный каким-то хламом.
Голова заболела сильнее.
“Отлично!” – проскрипел Тивадай, – “Уже что-то существенное! Продолжай болтать!”
– Что такое? – насел на меня Феликс и стиснул мою руку ещё сильнее; я только вскрикнула от боли, – Ты что-то вспомнила?
– Да… – пролепетала я, всё больше и больше погружаясь в образ, – Однажды господин Алдериан вызвал меня к себе и отчитал за то, что мы с одногруппниками залезли, куда не надо! Ой… остаться с ним наедине было так волнительно! Неужели я ему не безразлична, и он волновался за меня, что я залезла туда, где могло быть опасно? Ой… Кстати, Ханна тогда была со мной, но на разговор он вызвал только меня! Думаете, это что-то значит?
Лицо Феликса побагровело. Я мельком удивилась: не думала, что у рыжеволосых кожа может приобретать настолько насыщенный оттенок! Он сейчас похож на помидор в рыжем парике.
В груди зародился смешок, и я поспешно глубоко задышала, чтобы успокоить саму себя.