“Молодец,” – проскрипел Тивадай, – “теперь закрой глаза и сосредоточься.”
Я с удовольствием последовала его совету. От Призрачного зрения глаза уже вовсю чесались.
И сразу же увидела…
Нет, не так.
УВИДЕЛА.
Передо мной в полной тьме плавали светящиеся ярко-голубым письмена. Они были подозрительно похожи на те, что я увидела в книге.
“Это они и есть,” – вклинился Тивадай, – “теперь тебе надо их прочесть!”
“Чего?!” – возмутилась я, – “Ты предлагаешь мне прочитать язык, о котором я вообще понятия не имею? И как я это сделаю?”
До меня донёсся отчётливый вздох крысы, полный тотальнейшей безнадёги.
“Просто скользи взглядом по начертанию каждого слова,” – пояснил Тивадай уставшим голосом, в котором явно слышалось, что терпение у духа не безграничное, – “так, как будто рисуешь глазами!”
“Угу…”
Чувствуя себя очень странно, я принялась выполнять требуемое. Прилежно скользила глазами, повторяя каждый завиток непонятных букв (или это были слова?).
Ничего не происходило. Я уже добралась до конца строчки и робко предположила:
“Может, заклинание какое нужно, или…”
“Нужно помолчать!” – вдруг рявкнул Тивадай в моих мыслях, – “И не отвлекаться! Скользи глазами!”
Вздрогнув от неожиданности, я послушно вернулась к прежнему занятию. Тивадай умолк, но я чувствовала, что он пристально следит за мной.
Строчка закончилась, и я перепрыгнула на следующую. Завитушки там остались, вроде бы, те же, но уже в другом порядке.
И с ней мне улыбнулась удача!
Стоило мне лишь пару раз скользнуть глазами по первой завитушке, как весь текст ярко засветился, испуская ослепительно-белое свечение. Однако по мере моего продвижения это свечение приобретает зеленоватый оттенок.
Я не знала, радоваться мне этому, или нет… но ведь любые перемены после долгих усилий – это же к лучшему, ведь так?
Письмена светились всё ярче и ярче. Сердце лихорадочно колотилось, и я не знала, радоваться ли мне или трястись от страха?
Вдруг они разом вспыхнули ярко-зелёным, и я инстинктивно отпрянула. Правда, своего движения толком не почувствовала: я будто бы угодила в вязкую паутину, сковывающую каждое движение.
Вот блин! Блин, блин, блин!
Я оказалась в самом уязвимом положении: чуйка подсказывала, что вот-вот произойдёт что-то очень пакостное, а деться я никуда не могла при всём желании!
“Что у тебя там происходит?” – обеспокоенно спросил Тивадай, – “Ты чего молчишь?”
“Буквы цвет изменили,” – сбивчиво объяснила я, – “Не знаю, почему!”
Дух немного помолчал, и моё сердце ухнуло в пятки.
“Это нормально,” – наконец ответил он, – “Главное – не останавливайся и не отвлекайся!”
Ага, хорошо говорить, когда сам же первый меня и отвлекаешь!
Я стиснула зубы и продолжила упрямо скользить взглядом по письменам. Это было всё труднее сделать, а строчки, как назло, не заканчивались. Из пяти строчек я одолела только три, а в глазах поплыли ослепительно-оранжевые круги, а в висках больно застучали молоточки.
Четвёртая строчка. Голова уже вовсю болела, а глаза пылали. Я моргала часто-часто, но это приносило только секундное облегчение.
Пятая строчка… самое начало…
Письмена уже пылали так, что казалось, словно вокруг меня полыхает ярко-зеленый огонь. Я уже с трудом различала очертания строчек, как вдруг…
В один момент всё изменилось. Время будто остановилось, погрузив окружающую меня реальность в транс. Всё замерло.
Звуки исчезли, оставив после себя только давящую тишину.
И вдруг откуда-то издалека до меня донёсся шорох, словно по лесной подстилке тащили большой мешок, туго набитый чем-то.
Или…
Или это был не мешок?!
Сердце подпрыгнуло и заколотилось от ужаса. Я поспешно закончила работу с оставшимися строчками – оставаться тут не хотелось больше ни секунды! Только вот беда – сдвинуться с места у меня так больше и не получилось.