– Потому, что я сразу поняла, к чему всё идёт, – процедила она, буравя меня пылающим от ярости взглядом. Мне стало очень не по себе. Сразу подумалось, что будь у Ханны возможность метать молнии из глаз, я бы тут же оказалась истыкана ими, как дикобраз.
– Я видела, каким взглядом ректор смотрел на тебя, – продолжила шипеть Ханна, надвинувшись и повиснув надо мной.
– Да каким?! – не выдержала я. То, что она несла, напоминало лютый бред. Поверить в то, что Иштван мог так быстро в меня влюбиться, я не могла даже при температуре сорок. Ну, не бывает такого!
Собственно, мне и сейчас в это слабо верилось…
Эта новая мысль пронзила меня, как вспышка молнии. Она была такой простой, но такой уничтожающе логичной, что я поразилась, как не додумалась до этого раньше.
А ведь он не говорил, что любит меня. Поддерживал – да. Кинулся спасать – да, причём, не один раз. Поцеловал – тоже да.
Но я ни разу не услышала от него признания в любви.
Тивадай говорил о метке истинности. Вот она – сияет на моей руке. А что, если всё поведение Иштвана продиктовано именно ей, а не его искренними ко мне чувствами.
Ханна бубнила что-то ещё, но я отрешилась от внешнего мира, полностью погрузившись в раздумья. Сердце гулко стучало, отдаваясь эхом в ушах.
Я почувствовала себя обманутой глупой девчонкой, поверивший в красивую сказку о любви. На глаза навернулись слёзы.
Это было ужасно! Ухватить за хвост красивую мечту, которая почти исполнилась, и камнем рухнуть вниз.
Как я теперь смогу доверять кому бы то ни было…
– …исполнит мою мечту! – ворвался в мои невесёлые мысли визгливый голос Ханны, и я сморгнула слёзы. Помотала головой.
– Ты про что? – непонимающе спросила я её.
Ханна вытаращилась на меня, набрала воздуха в грудь и рявкнула:
– Про то! Про то, что господин Гонож точно поможет мне заполучить ректора Алдериана! Всё, что нам сейчас будет нужно – убрать помеху в виде тебя.
– Погоди-погоди, – голова гудела от обилия мыслей и новой информации, – при чём тут вообще Гонож? Как ты с ним связалась-то?
Я спросила это не столько потому, что было интересно или потому, что хотела потянуть время. Мне очень хотелось отвлечься от неприятных и грустных мыслей.
Да, будучи прикованной к каменной плите, ну и что? Я не в ответе за свои мысли, они могут возникнуть в любой момент времени!
Ханна вздёрнула брови. Её глаза вдруг подёрнулись мечтательной дымкой.
– Это было на лекциях по Истории ведьмовства, – сказала она, – именно на них нам рассказали о культе Гоножа, которого почитает Дахемский ковен. И там упомянули, что Гонож может исполнять желания своих последователей. Я долго не думала, разыскала одного и вышла с ним на связь. И вот, теперь я тут! Я уверена, если лично, своими руками, задобрю Гоножа и он увидит мои усилия, то сделает так, чтобы ректор Алдериан стал моим!
Я молча слушала эту пламенную тираду. Интересно, Ханна себя слышит со стороны? Неужели не понимает, какой это лютый бред?
Например, то, что Иштван – дракон, а значит, вряд ли чары какого-то там Гоножа на него подействуют? Или то, что Феликс неоднократно заявлял, что хочет поквитаться с Иштваном? Ханну это не смутило? Или в её представлении “поквитаться” – это “попить чаю с пирогами”?
Вообще, похоже, Ханну неплохо обработали. Я когда-то читала книгу про секты и про то, как туда вербуют новых последователей, и мне теперь кажется, что с Ханной действовали похожим образом…
– Ты опять не слушаешь! – взвилась она.
– Да нет, слушаю, – пробормотала я, – всё настолько увлекательно, что я потеряла дар речи…
– Ханна, прекрати, – вдруг хлестнул по воздуху голос Феликса – резко и непререкаемо. Я вздрогнула, потому что уже успела забыть о его существовании. Выгнулась и попыталась взглянуть назад, чтобы определить, где сейчас Батори.
И вздрогнула всем телом от неприятного открытия. Воспользовавшись разговорчивостью Ханны, Феликс подошёл совсем близко к камню, на котором я лежала.
И теперь пристально наблюдал за мной, приоткрыв мелкие белые зубы в жёсткой усмешке.
Я похолодела, поймав его ледяной взгляд, обращённый на меня. По рукам побежали очень неприятные мурашки.