– Я думала, это обычная практика заклинателей, – удивилась я. Иштван покачал головой:
– Заклинатели – в том числе, и ты – могут призывать духов. Могут заставить их работать на себя. Но вот для того, чтобы дух выложил тебе достоверные сведения и вёл долгий осмысленный диалог, нужно постараться.
– Духи так склонны врать? – недоверчиво спросила я. Иштван покачал головой:
– Это же эфемерные существа. Они существуют в нескольких пластах реальности, где понятия правды и лжи, вернее, фантазии, размываются. За правду они вполне могут принять то, что сами себе когда-то придумали. Или услышали от кого-то.
Я нахмурилась. Сразу вспомнилось то, как мы с подружками развлекались в детстве. Расчерчивали лист бумаги на клетки, писали в них алфавит и гоняли по нему блюдце, обращаясь к духам.
Набор духов был не очень большим ввиду нашего не шибко богатого детского кругозора. Самым популярным духом для вызова был Пушкин и почему-то Марина Цветаева.
Блюдце прилежно ездило по листу, буквы складывались в осмысленные слова и мы даже получали ответы на какие-то вопросы.
В то, что духи действительно приходили я верила и в десять лет, и сейчас. Однако именно теперь я понимала, что если способности заклинательницы были у меня уже тогда, то вероятность того, что духи действительно нам являлись, была очень высокой.
Но тогда получается, что ответам, которые они нам давали, верить не стоило! А ведь моя подружка, одна из тех, кто тогда занимался этой ерундой, всерьёз ждала в своей жизни статного блондина на золотой иномарке, которого ей пообещал дух.
Правда, лет в двадцать пять она всё-таки на это пророчество плюнула и вышла замуж на худосочного брюнета. И не на иномарке, а на отечественной машине. Только с цветом дух почти угадал: автомобиль был жёлтым.
– И в чём опасность обряда? – тоскливо спросила я. Тлела робкая надежда, что Иштван сейчас улыбнётся и скажет: “Я пошутил, обряд на самом деле провести легче лёгкого!”
Но что-то я сомневалась, что он будет шутить подобным образом.
И точно.
– Во-первых, от заклинателя требуется максимальная сосредоточенность, – вздохнул Иштван, – если отвлечься хотя бы на секунду, установившаяся связь с духом может просто утянуть из физической оболочки. Во-вторых, – он строго взглянул на меня, – есть очень большой риск, что дух может сам вселиться в тело заклинателя, если он ослабит защиту. Учти, что в момент проведения обряда силы заклинателя расходуются очень быстро, а значит, что он уже априори будет ослаблен. Ну, и в-третьих, заклинатель может попросту умереть от истощения, поддерживая связь с духом.
Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Мрачно взглянул на меня исподлобья.
– Этот обряд отличается от обычного призыва тем, что заклинатель фактически возвращает духу его тело, правда, ненадолго. Позволяет ему вновь какое-то время оказаться живым, чтобы получить от него всю информацию, какую только нужно, – сказал он голосом сурового лектора, и в низу живота вдруг совершенно неуместно, но сладко потянуло.
Вопреки воле в голове бешено замелькали картинки меня в образе нерадивой студентки на дополнительных занятиях с Иштваном в роли преподавателя… блин, Василиса, хватит! Тебя даже близко нельзя подпускать к серьёзным обрядам вызова духов, ты же с таким уровнем концентрации провалишься тут же!
– А если дух откажется сотрудничать? – сказала я хриплым взбудораженным голосом, молясь, чтобы Иштван не догадался о моих мыслях.
– Это исключено, – отрезал он, – в момент обряда с духом заключается договор: он получает возможность ненадолго вернуться в мир живых, но взамен обязуется рассказать всё, что нужно заклинателю, без утайки. Лукавство и ложь сурово караются развоплощением, это одно из условий договора.
Он сурово взглянул на меня и припечатал:
– Причём, это будет работать в обе стороны. Если заклинатель не выполнит условия и не доведёт материализацию духа до конца, то развоплотится уже он сам.
Иштван выдержал паузу и дополнил:
– Или сама.
Повисла пауза. Я переваривала услышанное. Иштван тоже не спешил возобновлять разговор, молча наблюдая за мной.