— Болеслав, подожди минутку! — вдруг неожиданно позвал кого-то Миежко. — У меня к тебе очень интересный вопрос.
И дипломат, словно кузнечик, сноровисто поскакал вниз по лестнице, оставляя нас далеко позади. Мы рванули за ним, Елисей умчался вперед, а я замешкалась, запутавшись в подоле своего длинного платья. Вдруг, кто-то сзади больно схватил меня за волосы и зажал нос тканью. Сладковатый запах ворвался в легкие, и у меня все поплыло перед глазами. Последнее, что запомнила, это зеркальная лужа под ногами, в которую я падала.
— Вот ведь приснится, — еле-еле разлепив глаза, проворчала я, озираясь.
Комната передо мной расплывалась.
— Нужно завязывать со спиртным, оно не стоит того, чтобы потом мучиться кошмарами и провалами в памяти, — наметила я новую жизненную установку.
Тело затекло и болело от неудобной позы, я оглядела себя.
— Эх, Маша, Маша! Ты, видимо, до чертиков допилась в этот раз, если заснула одетой и сидя!
Самое странное, что я умудрилась заснуть с поднятыми над головой руками. Попыталась опустить конечности — не получилось. Подергалась и обнаружила, что я прикована к стене, причем, в прямом смысле этого слова, с оковами и цепями. Усиленно проморгавшись, смогла рассмотреть, что творится вокруг. Я находилась в довольно просторной темной комнате, освещенной одним-единственным волшебным светильником. Каменные стены ужасали наличием пыточной атрибутики. Здесь имелись колесо, к которому можно было привязывать людей, стул с острыми шипами на сидении и спинке, агрегат, напоминавший спортивного коня, и еще много «любопытнейшей» мебели. На стенах висели молотки, топоры, пилы, клещи, длинные металлические спицы. Все ясно, я попала в пыточную.
Ну, что я могу сказать по этому поводу, сидя на холодном каменном полу и прикованная к стене в очень неудобной позе, в которой плечи затекли и болели? В пыточной бабы Яги и Янины было больше очарования, уюта. Мои бабульки свои пыточные создавали, как произведения искусства, вкладывая в них душу. Здесь же наблюдался явно мужской подход: сухой, логичный, функциональный. Короче, так себе пыточная, без изюминки.
Интересно, а долго мне тут куковать? Просто день был крайне насыщенный, я порядком устала и хотела бы выспаться в своей кровати на перинке, а не на каменном полу у стеночки. Но одно меня радовало и грело, если не попу, то хотя бы душу: я первая удостоюсь чести узнать, кто в нашей сказке главный козел!
Ночь прошла не удачно. Спать, прикованной к стене, оказалось совершенно неудобно. Я то проваливалась в забытье, то выныривала из кошмара и попадала в точно такую же кошмарную реальность. Плечи нещадно болели, время тянулось невыносимо медленно. Как только лучики солнца стали пробиваться сквозь маленькое зарешеченное окошко, я попыталась вытащить руки из оков, или до кого-нибудь докричаться, но все было тщетным. Перегруженное днем на митинге и на озере горло не давало всласть поорать. Мои потуги освободиться не принесли никаких результатов, единственное: немного развеялась и согрелась.
Честно говоря, ситуация жутко нервировала. В голову приходили самые разные мысли: а вдруг меня тут забыли, а вдруг меня не найдут, а вдруг я тут простыну, заболею, начну чихать, кашлять, из носа закапает? А если учесть мои прикованные к стене руки, то, в каком неприглядном виде меня найдут! Стыд-то какой!
Потом страх плавно перерос в раздражение. Украли! Напугали! А дальше что? Душа требует экшена! Ну, и где наш замечательный злодей? Я тут долго буду сидеть, попу морозить без дела?
Вдоволь напугавшись и напереживавшись, от откровенной скуки я начала мурлыкать песни под нос. Стартовала, по привычке, с Ванюшкиных колыбельных, продолжила романтично-заунывными песнями, но не пошло! Обстановочка, видимо, неподходящая, поэтому с легкостью перешла на энергично-революционные, так сказать, на злобу дня! В голове проносились минувшие события, мое озерное выступление, митинг в торговом центре, на котором баба Яга и Янина показали себя прекрасными ораторами. Задорная песенка: «И Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди!» особенно пришлась мне по душе. Когда исполнение этой чудесной вещицы пошло по пятому кругу, и я, уже не обращая внимания на хрипы, орала речитативом, металлическая дверь скрипнула, и в камеру вошел ОН!