Дипломат качал головой, щелкая языком, и наводя на меня жуть.
Глава 66
— Именно так ты заставил советников Радзимиша, Вацлава и Бенедикта исполнять свои приказы? — я уже начала уточнять разные мелкие детали.
— Они давно уже мне в ножки кланялись, жен выпрашивали. Вот я и предложил им обмен: они помогают убить Елисея, а я им поставляю жен, — любезно объяснил мне Миежко.
— Неужто, сразу согласились? — как ни странно, но остальные советники Кощея мне показались людьми вполне порядочными.
— Сразу отказались! — подтвердил мою догадку дипломат. — Гордые, честные, благородные, — насмехался он над коллегами.
Я чуть задумалась, незаметно отодвигаясь от допрашиваемого:
— Но ты пошел на хитрость. Мммм. Будущих жен продемонстрировал?
— И показал, и пообщаться разрешил, и поближе познакомиться. — Миежко отпустил цепи и надменно захохотал. — Я был очень щедр, разрешил очень-очень близко познакомиться, аж до самого утра!
У меня глаза на лоб полезли от догадки.
— Уж, не в доме ли терпимости ты этих «жен» нашел? — пораженно прошептала я. — Хотя зачем «жен»? Ведь достаточно только одной, но на все согласной!
Степень коварства сидевшего передо мной человека пугала похлеще самого Кощея Бессмертного.
— Выходи за меня! Соглашайся! Еще не одна женщина меня так хорошо не понимала, — и Миежко вновь рванулся ко мне, нависая, подавляя своей силой. — Слово даю — жену убивать не буду, отпущу с миром на все четыре стороны.
Доверие между мужчиной и женщиной — это залог успешных личных взаимоотношений, но откровенность главного дипломата пугала до ужаса. Мне уже откровенно хотелось биться головой о стенку. Убивать он жену передумал, но у них же есть общие дети! И что-то не верилось мне, что он их ей отдаст на воспитание. В крайнем случае, только дочку, и то ввиду наличия хоботочков и пятачков. И как матери без своих детей жить? Да это хуже смерти! Нет, соглашаться ни в коем случае нельзя, что тогда остается? Играть и тянуть время.
— А если не соглашусь, что ты тогда со мной делать будешь? — потянувшись вперед к его лицу, вымолвила я ему в губы, кокетливо улыбаясь.
— То, что мечтал сделать с первой нашей встречи, когда ты так опрометчиво стала задавать мне неприятные вопросы, — его ответ не сулил мне ничего хорошего.
Миежко поднялся с табуретки, подошел к стене, к которой я было прикована и, сняв цепь с крюка, прибитого слишком высоко, чтобы я до него дотянулась, помог мне встать, не слишком заботливо дернув за затекшее плечо. Пронзительная боль прокатилась по моему телу. Сжав зубы и стараясь не показывать, как мне больно, я последовала за своим похитителем, пытаясь незаметно размять руки. Но, не давая опомниться, он подвел меня к деревянному агрегату, напоминавшему спортивного коня, обтянутого кожей. Я попыталась сопротивляться, но руки меня не слушались, а дотянуться до обидчика ногами, чтобы его лягнуть у меня никак не получалось. Миежко лишь стоило посильнее дернуть за цепь, и я сама упала на гимнастический снаряд, а потом советник по дипломатическим делам умело привязал меня к коню, и я оказалась пристегнутой к нему в согнутом состоянии, попой вверх.
— А ну отойди от меня, извращенец сказочный! — грозно сипела я, от испуга голос давал сбои.
Миежко на обзывательства совершенно не обиделся, он неспешно обошел вокруг меня, явно наслаждаясь моментом и безнаказанно любуясь всеми моими ракурсами. Я лихорадочно пыталась открепиться от снаряда, раскачать его, выдернув руки из оков, но ничего не выходило. Паника настигала мое сознание. Миежко остановился с тыльной стороны и медленно начал задирать мне подол. Я прицелилась по звуку и, что есть мочи, лягнула, и даже, кажется, попала в цель. По пыточной прокатился одинокий мужской вой, переходящий в фальцет, ярко характеризующий место травмы. Все внутри меня ликовало. Но моя победа была недолгой. Миежко быстро оправился и таки задрал мне подол, оголяя корму в нижнем белье. Дипломат шепнул что-то злое, и я перестала чувствовать ноги ниже колен, безвольно повиснув на агрегате. По позвоночнику пробежал холодок, в предчувствии самого страшного. Значит, меня не только убьют, но еще и изнасилуют.
— Ууу! — протяжно завыла я.
Осознание полной беспомощности ужасало, руки прикованы, ног не чувствовала, была распластана на снаряде так, что не могла даже пошевелиться. Слезы душили, при первой же попытке кричать, советник тут же нейтрализовал меня посредством магического кляпа. Осталось только мычать и трясти головой, что я и делала, не жалея связок и позвонков.