— Скажу вам, цена за голову нашего касатика, очень даже достойная! — оценила я щедрость военного советника, коллеги со мной согласились, даже царенок серьезно кивал головой.
— Когда убивать планируют? — перешла я к деталям.
— Как только будет подходящий случай! — быстро информировала баба Яга.
— Тогда нам поторопиться нужно! Нельзя допустить, чтобы они качественно подготовились, иначе можем и не успеть спасти Елисея. Время работает против нас. Думаю, тактика внезапности может для нас сработать в положительную сторону, — вслух рассуждала я.
— И что ты предлагаешь? — нахмурила изящные бровки Янина.
— Предлагаю соглашаться ехать на рудники. Причем, сегодня же! Чтобы советник не успел все спланировать и как следует проинструктировать Святояра, — согласна, план сумасшедший, но других вариантов я не видела.
— Да-да, нашего воеводу вообще нельзя выпускать из виду, — сверкая азартными очами, заявила юная зараза.
— Ну, теперь на правах его невесты я могу всегда находиться подле него! — нашлась я.
— Девочки, как интересно! — восхищенно проговорил Серый Волк. — Можно я с вами?!
Глава 20
И тут Янина всем своим гибким корпусом подвинулась к волчаре и, запустив нежные пальчики в его шелковистую шерстку, прошептала:
— А на тебе, любезный друг, самое ответственное задание, — томно с придыханием шептала юная соблазнительница с гигантским жизненным опытом. — Ванюшу беречь, как зеница око, не то всем нашим царевичам будет хана.
— Да, что ж ты говоришь такое, болезная? — накинулась я на заигравшуюся заразу. — Если про то вражина узнает, он же на моего четырехлетнего сына охоту устроит!
От Янининой бестолковости хотелось выть в голос и пройтись розгами по взбитой молодой попе и стройным бедрам. Услыхав мои вопли, Янина побледнела, и мы дружно обернулись на насторожившегося санитара леса.
— Девочки, не надо! Я никому ничего не скажу! — заверял Серый.
Баба Яга добродушно ощерилась щербатым ртом, отчего волчару стала сотрясать мелкая дрожь.
— Конечно, никому и ничего не скажешь, — ласково басила добродушная старушка. — Что же мы хуже криворукого кощеева советника по колдовству, и не сможем тебе, клыкастый, рот ворожбой запечатать, да так, чтобы ни один умелец не отомкнул?!
— Ма-ма-ма-маша! — заблеял перепуганный волчок.
— Я тебе не мать! — холодно заметила я. — И в родственники мне набиваться не нужно!
— Па-па-па-па! — вновь забормотал лохматик, оглядывая нас жалобным взглядом.
— Где ты тут себе отца нашел, малахольный? — откровенно издевалась над пушистиком Янина.
— Па-ма-па-ма-памагите!!! — с трудом выговорил заикающийся хищник.
— Не стоит тлатить наше влемя на мольбы о помощи! — высокомерно порекомендовал оболтус волку. — Учитесь с достоинством плинимать удалы судьбы!
Мы дружно любовались Елисеем — достойное продолжение великой актерской династии погорелого театра!
Лохматик уже негромко поскуливал и жался к ногам Ванятки, ища защиты. На что мой постреленок лишь обреченно покачал головой, намекая, что спасенья не будет.
— Справитесь? — серьезно спросила я. — А то вдруг Радзимиш вновь отзеркалит ваше колдовство или усыпит, как охранки на Елисее?
— Не боись, Маша! Еще как справимся! — злорадно уверила меня молодая зараза.
— Прокололись они в прошлый раз! — стала объяснять, старательно махая руками над смирившимся со своей полной капитуляцией хищником, баба Яга. — Правильно нам ночью Елисейка докладывал. Радзимиш, чтоб его петух в нос клюнул, со своими подчиненными заточен либо на оборонительное, либо на наступательное колдовство с исключительно военными целями. А мы будем пользовать другую ворожбу, — загадочно вещала великая колдунья тридесятого царства.
— Мирную? — не утерпела я.
— Бабью! — поправила меня хитрая старушка.
— А выдержит ли она, если Радзимиш или кто иной захочет ее с Серого снять? — уточнила я.
— А ты думаешь, легко всем бабам в столице рты позакрывать, когда очередная сплетня о нашем Елисее из дворца просачивается? — с укором глядя на внучатого племянника спросила Янина.
— Тогда я спокойна! — облегченно выдохнула я, — Против вашей ворожбы даже у самого Кощея нет шансов!
Услыхав мою похвалу, счастливые старушки горделиво приосанились и с удвоенным энтузиазмом замахали руками над волчарой. Тот не сопротивлялся, лежал на полу, поджав хвост и закрыв лапами глаза, сдавшись на милость победительницам.