Советники передвигались степенно, без особого интереса кидая взгляды по сторонам. Матрешки тоже были увлечены только собственными проблемами, а именно: Роксана негромко истерила, Войцеха и Кунегунда не слишком убедительно ее утешали, все чаще бросая свои взоры в сторону выбранных ими возлюбленных.
Под конец экскурсии, когда мы уже изрядно утомились, наша группа вышла на балкон, огороженный перилами, который находился практически под потолком, рядом с вентиляционными отверстиями, обдувающими нас прохладным воздухом. Это был последний цех огромнейшего Кощеева производства. Здесь было сумрачно и жарко. Огромная, с десятиэтажный дом доменная печь плавила руду, и из ее чрева по широкому желобу тек водопад расплавленного металла, который попадал в огромный чан. Вокруг бушевало пламя, сверкали искры, ревел раскалённый металл. Я остолбенела от завладевшего моим мозгом восторга. Происходившее передо мной можно было сравнить с зарождением вселенной.
Восхищенное «АХ!» послышалось со всех сторон, причем не только женское. Горячий воздух чуть жег переполненные легкие, но от переизбытка чувств выдохнуть его не было никакой возможности. И именно в этот момент я и упустила своего жениха.
— Это что-то необыкновенное! — шептала я, повернувшись к воеводе, которого возле меня уже не было.
— Святояр! — громко закричала я, подавая сигнал об опасности. — Ты где, единственный мой?
За поворотом балконной стены мелькнула тень, я метнулась туда. За спиной послышался грозный окрик бабы Яги:
— А ну стоять, солдафон зазнавшийся!
В азарте погони я, не чувствуя ступеней под ногами, мчалась вверх за убегавшим воеводой, когда мощная воздушная волна свалила меня с ног, и я полетела вниз, больно ударяясь разными частями организма о каменные ступеньки. Скоропалительно прощаясь со здоровьем, а, спустя три удара, и с жизнью, я самозабвенно звала маму, которая ни сном ни духом не знала, где прохлаждается ее непутевая дочь. И совсем стало печально, когда сквозь мой сладкоголосый ор стали слышны гнусавые истошные крики еще одного моего товарища по несчастью.
И тут земля прекратила вертеться у меня перед глазами, я повисла в метре над полом, как тряпичная кукла, а затем медленно опустилась вниз, пока не уселась на ступеньку. Рядом со мной приземлился вожак горгулек, тихонько поскуливая.
— Рогалик, я тебе говорила, что ты самый лучший? — спросила я у своего спасителя, нежно гладя его по рогатой голове.
Отрицательным ответом мне было негромкое потявкивание, и тут я вновь услышала пронзительный картавый вопль косенького.
— Тогда еще скажу, — я метнулась к краю балкона.
Часть ограждения отсутствовала, видимо, оперевшись на него, Елисей и вывалился с площадки. Найдя глазами источник звука, я похолодела. Царевич летел прямо в водопад раскалённого металла. Баба Яга и Янина, отчаянно матерясь, пытались помочь внучку, но злополучный волшебный экран отбивал все их попытки.
Елисей, истошно вереща, окунулся в раскаленную лаву и пропал, в том месте, где он только что был, лишь вспыхнуло пламя и взметнулись вверх фонтаны искр. Мои дрожащие конечности вконец перестали мне подчиняться, и я начала оседать на пол. На помощь пришел каменистый друг и вовремя подставил под мою упитанную попу свою спину, на которую я и плюхнулась.
И тут Елисей происками неведанных сил показался в середине широкого желоба, все такой же орущий, но живой. Он будто спускался по водной горке в бассейн в аквапарке, правда, наполненный не водой, а расплавленным металлом. Я воспрянула духом и, передумав падать в обморок, оторвала взгляд от душераздирающей картины, посмотрев на бабусек. Те с удвоенной настойчивостью махали руками и читали стихи, но Елисейка неумолимо продолжал лететь в чан.
— Может, ворожбу попробуете? — сунулась я.
— Какую? — кряхтя, спросила баба Яга.
— Бабью! — разозлилась я от такой несообразительности.
— Да что б у вас у всех завязки поразвязывались! — в сердцах топнула Янина.
Со всех присутствующих мужчин послетали штаны, оголяя в подавляющем большинстве кривенькие волосатые ножки. Лишь Кощей успел вовремя подхватить свой элемент одежды, обделив нас зрелищем бессмертных голых коленок.
— Это не экран! — обреченно воскликнула Яга. — Это металл заговоренный, ворожить не дает!
— Если Елисей до чана докатится, его уже не спасти! — прохрипела бледная Янина.
Над нашим оболтусом беспомощно вился Змей Горыныч, но подлететь не мог, жар раскаленной лавы жег дракончику лапы и крылья. Я нагнулась к своему спасителю: