Столь неуважительные речи в наш адрес очень не понравились моим бабулькам. Они дали возможность бывшему послу немного поорать, надеясь услышать от него чего-нибудь полезное, но не случилось! Поэтому Янина слегка махнула ручкой, тихонько шепнув стишок, и Тадеуша прижало к соседней лавке, при этом традиционно обездвижило и обеззвучило при помощи магического кляпа. В беседке наступила благословенная тишина, нарушаемая негромким мычанием двух Кощеевых послов, которое ничуть нас не раздражало. Мы дружно переместили свое внимание на присоединившуюся к нам новую матрешку в традиционном черном балахоне — мать Пшемислава.
— Сударыня, а расскажите нам, пожалуйста, как так поучилось, что Вы ослушались приказа самого Кощея Бессмертного и присутствуете на этом празднике? — кружа вокруг замотанной тетки, нагнетала я.
Новоявленная матрешка нервно дернулась и попыталась ретироваться, выскочив из беседки. Я тут же перекрыла ей дорогу.
— Машенька, а нам рассказать поподробнее о нарушении прямых приказов Кощеюшки этой перепелки в кляре, не догадалась? — насмешливо спросили бабульки, так же загоняя замотанную в черные тряпки дичь.
— Оказывается, на официальных приемах, подобных этому празднику, могут присутствовать либо местные девочки, либо почетные гости, приглашенные самим Бессмертным! А судя по маскировке, эта дамочка тут инкогнито! — демонстративно качая головой, вещала я.
— Ты хочешь сказать, что она не из местных «красавиц»? — театрально ужаснулась Янина.
— Наверняка! Или ты думаешь, что бывший посол не воспользовался своим служебным положением и не умыкнул себе в жены свободную девицу со спорных территорий? — хитро прищурилась я, продолжая наступать на креативно допрашиваемый объект.
— А вот сейчас и проверим! — взвизгнула вредная девица и сдернула с головы посольской мамаши черную чадру.
Перед нашими глазами предстала очень даже симпатичная женщина средних лет с перепуганным лицом.
— Так, так, так! — поставив руки в боки, интриговала седенькая колдунья тридесятого царства. — Значит, сынулька пытается убить царевича соседнего царства, вербуя его граждан, мамаша прямые указы самого Кощея Бессмертного отказывается исполнять, растаптывая его авторитет своим непослушанием, а папаша прикрывает все семейство, скрывая их преступления!
— Да тут целый плеступный синдикат! Банда! — провозгласил Елисей.
— Перед нами организованная преступная группировка! Наказание за совершенные ими преступления согласно уголовному кодексу увеличиваются в два раза! Предлагаю вешать! — ошеломляя всех неизвестными, но устрашающими терминами, прошипела я.
Матрешки в цветных нарядах, жавшиеся к стенке беседки, ахнули и начали оседать на пол, видя мою непоколебимую решимость. Бабульки тут же считали мой настрой и принялись с большим старанием и фантазией за дело. На верхней балке просторной беседки наколдовали две петли, а под ними две табуреточки, а также добавили с десяток волшебных светильничков, так сказать, чтобы родственница будущих висельников, смогла в полной мере оценить наши старания. Мамаша, увидев серьезность намерений, бухнулась на колени и, пронзительно зарыдав, поползла ко мне.
— Мария Васильевна, не губи! Не хотел Пшемислав царевича убивать! Не по своей воле на душегубство решился! Принудили его! Заставили! Не мог он отказаться! — с трудом прорываясь сквозь собственные рыдания, молила Лючия.
— Кто придумал схему с иголками? — одергивая подол платья от ее рук, продолжала я натиск.
— Пшемислав! — обреченно призналась мамаша.
— Кто завелбовал Любомила? — грозно прогундосил Елисей.
— Пшемислав!
— По чьему приказу выкрали детей? — прошипела баба Яга.
— По приказу Пшемислава! — заламывая руки, прошептала Лючия.
— Это ж кто так качественно напугал и умело принудил твоего сына придумать столь изощренный план по душегубству нашего совершенно безобидного внучка? — перейдя на фальцет, заверещала молодая зараза, перепугав даже нас.
Симпатичное личико лжематрешки скуксилось, из глаз градом полились слезы, нос покраснел и распух, она нервно кусала губы. Короче, тетка так преобразилась на наших глазах, что нужно признать, не зря прихватила с собой чадру.
— Мы не сможем вам это рассказать! — утирая слезы, с трудом проговорила заикающаяся женщина, дергая меня за подол платья.
— А мы не сможем вас помиловать! — зло процедила я, наседая на мамашу посла. — По хладнокровному приказу твоего отпрыска двух малолетних детей украли у их матерей, а Елисея прокляли, повезло еще, что только окривел, а не помер! Три раза на жизнь царевича покушались самыми страшными способами! А да, совсем забыла, еще две дурехи у нас пропали! Будем карать по законам военного времени! — пафосно воскликнула я, поддерживаемая нашим сплоченным коллективом.