— Люблю я его и без своего Пшемислава никуда не поеду! — тихо, но до жути твердо проговорила боярышня.
А девка-то — кремень! Что себе в голову вбила, от того не отступится!
В отчаянии лжематрешка от обиды грозила небесам кулачком, Тадеуш бормотал что-то нецензурное.
Нужно было дожимать капризное белокурое создание.
— А ты в курсе, что если выйдешь за него замуж, то твои дочери будут иметь хоботки, клыки, пятачки, большие уши и лысинки? — зашла я с другой стороны.
Марфа посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Кунегундочка, Войцехочка! — позвала нежным голосом молодая зараза. — Девочки, помогите этой упертой ясно осознать ожидающее ее будущее.
Глава 52
Яга при этом споро рисовала на посольском паркете обережный круг, припрятанной на всякий случай импортной неосвященной помадой, которую она умыкнула у местных стилистов, что днем готовили нас к приему. Такая предусмотрительность старшего поколения вызывала восхищение. Лучия и Ирина очень внимательно следили за действиями пенсионерки, лишь непосвященная в тайну местных красавиц Марфа смотрела на нас, как на малахольных.
Матрешки скинули с лиц яркие, украшенные драгоценными каменьями платочки. Гостиную вновь огласил девичий крик. Мы с бабульками зажмурились и шестью ладошками, закрыв во имя жизни царенка его косенькие глазки, крепко обнявшись, вступили в центр круга. С секундной заминкой в него впрыгнули Ирина с Лючией и, дрожа, как осиновые листы, поскуливая, прижались к нам, как родные. Кощей, Горыныч, Соловей, молодой посол и Тадеуш — отец посольского семейства, отреагировали более спокойно, наверное, привыкли. Лишь грохот падающих тел нас немного удивил, но открывать глаза мы не спешили. Собственное зрение дороже.
— Девочки, достаточно! — холодно скомандовал Бессмертный, после чего пронзительный крик смолк.
Мы открыли глаза и увидели валявшихся в обмороке посольских отца с сыном и Соловья. Горыныча, явно пошатывало, только Кощей сохранял олимпийское спокойствие, лишь его лицо приобрело землистую бледность. Марфу тоже перестали держать ноги, и она бухнулась на пол, отмахиваясь от матрешек стульчиком.
— Если прибегнуть к одному известному в нашем государстве средству, то у нас будут рождаться одни сыновья, — борясь до последнего за свое семейное счастье, подал обреченный голос Пшемислав, довольно быстро очухавшись от обморока.
— Тогда такой «красотой», Марфа, будут награждены твои внучки! — не уступала наши позиции Янина.
Марфа задумалась, давая нам надежду на ее разумность, но встретившись взглядом со своим послом, тут же ее отобрала:
— Я люблю тебя настолько сильно, что мы и это сможем пережить!
Яга и Янина уже откровенно шипели на безголовую девку.
— Понимаешь, Марфуточка, — мягко улыбнулась я упрямице, отчего они с молодым послом тут же напряглись, ожидая очередной от меня подлянки. — В царстве Кощея Бессмертного дела у приезжих красавиц обстоят не так просто, как тебе кажется!
Девица задрала нос, бравируя перед нами своей истинной любовью, и всем наперекор поползла к своему обморочному суженому, который только-только справился с мучившей его тошнотой и жадно пил воду из кувшинчика из-под цветов. Избалованная девица обняла его и показала нам язык, как вершину воспитания боярских дочек в тридесятом царстве-государстве. Ну что ж, тогда не будем щадить нежных чувств драгоценнейшей девицы и ускорим процесс:
— Скажи, Марфа, кем ты являешься в тридесятом царстве?
Девица, не ожидая такого вопроса, удивилась и ответила не сразу:
— Я — боярышня знатного боярского рода, дочь уважаемых в нашем царстве родителей боярина Бродека Водзимировича и его жены боярыни Беляны.
— Все верно, — легко согласилась я с девицей. — А как к тебе, боярышня, в царстве государя вашего Ждана Годиновича относились?
Тут боярышня начала что-то подозревать и немного нервничать:
— С уважением, согласно моему боярскому положению. В гости меня позвать за честь считали, и дружбы искали, а кто рода попроще, то всегда и во всем уступали.
— Все верно! — вновь легко согласилась я. — Значит, для тебя с ролью жены Пшемислава справиться не составит труда.
— Конечно! — горделиво обвела нас взглядом белокурая красавица. — На мое обучение тятенька не скупился, учителей нанимал и наших, и даже заграничных, и книжки умные у нас в тереме имелись, и, как хозяйство вести, маменька с нянькой Деей меня научили, и в гости к знатным боярам нашей столицы хаживала, и в царский терем не раз была приглашена. Моему будущему мужу за меня краснеть не придется! — откровенно хвасталась несведущая девица.