— Мария Васильевна, печально признать, как глубоко мы друг друга не поняли, — пошел на попятную царь. Угу, не поняли, а то я не вижу, с каким одобрением он смотрит, как моя фигурка хорошо вписалась в предложенный интерьер. Если бы не клятва Яги, именно здесь я все это время и проживала бы.
— А мне кажется, что как раз взаимопонимание у нас с вами достигнуто, — подлила масла в огонь.
Царь злился, но терпел, пытаясь сохранить хорошую маску при плохой игре. Хотя маска уже пошла трещинами и, того и гляди, скоро рассыплется.
— Ну, что Вы. Я ничего плохого не имел в виду.
Понятия плохо и хорошо являются относительными. Поросенок, фаршированный яблоками — это же хорошо! Ну, а если посмотреть на этот кулинарный шедевр с точки зрения поросенка? И что-то мне подсказывает, что меня тоже будут пытаться фаршировать до упора.
— Моя настойчивость связана только со страхом за здоровье сына. Вы, как мать, замечательного ребенка, можете меня понять и войти в мое положение. Отчаяние толкает меня на чрезвычайные меры, — голос царя был полон печали, в глазах стояла неисчерпаемая тоска. Захотелось повыть, но я сдержалась, так как его печаль и отчаяние напоминали асфальтоукладочный каток, мчащийся на меня маленькую.
— Я всей своей душой сопереживаю ВАШЕМУ горю, и, как мать, глубоко сочувствую. С ВАШИМ сыном случилась вселенская несправедливость, — печально потупила я свои глазки.
Не, ну, конечно, Елисея жалко. Как оказалось, парень он не плохой, в расследовании участвует азартно, к бабушкам и ко мне относится с уважением, с Ваняткой моим возился ответственно, зверюшек навырезал. Ходить косым да кривым всю жизнь — как-то перебор. Хотя, урок он получил хороший. Правда, пока не понятно, какие выводы он из этого сделал.
Узурпатор власти, увидев, что на контакт я не пошла, подошел ко мне и уселся рядом на солому, а с другой стороны печально сопел царенок.
— Маша, если ты поможешь нам Елисея расколдовать, я для тебя все, что хочешь, сделаю, — тоскливо проговорил царственный отец.
Верить этим словам было, конечно, сомнительно, когда это люди, облаченные властью, свое слово держали? Чаще обходными путями пользовались. Хотя, я же в сказке, да и подстраховалась не на шутку.
— Неужто, и домой вместе с Ванькой отпустишь? — закинула я удочку.
Он печально опустил голову и проговорил:
— Отпущу.
Ох, как-то не понравилось мне это «отпущу»! Это ж, какие у тебя на нас с Ванюшкой планы, царь-батюшка? Но самостоятельно из этой сказки нам с сыном не выбраться. Придется помогать.
— И чем же я тебе подсобить смогу? — решила я поинтересоваться у самодержца, пока он это допускает.
С супостата сразу же слетел налет печали и тоски, теперь рядом со мной сидел деловой и решительный мужчина, наделенный абсолютной властью.
— Поднатужься, да и расколдуй моего Елисея! — выпалил упертый царь.
— Я когда в крайний раз поднатужилась, у меня Ванька родился. Надо что-то другое думать! — парировала я.
Государь внимательно на меня посмотрел, неспешно прошелся взглядом по фигуре и особо задержался на попе. Видимо, решив, что именно это самое мое колдовское место. От такой наглости я немного растерялась. Тут кашлянул Любомир, пряча улыбку, и отвлек на себя внимание:
— Раз Мария Васильевна не может сама расколдовать царевича Елисея, нужно найти того, кто его заколдовал. А уж мы-то сможем убедить колдуна вернуть, все как было.
— А ты совсем-совсем колдовства не видишь? — обреченно спросил государь.
— Эксперты сказали, что я безнадежна, — заверила я.
— И как же ты того колдуна искать собираешься? — сразу определив ответственного за результат, спросил царь.
Я молча обвела присутствующих глазами и остановила взгляд на советниках. Царь оказался мужчиной понятливым, ну это и не удивительно при его-то должности, и быстро организовал совещание в узком кругу, так сказать, без лишних глаз, ушей и рогов в так приглянувшейся мне камере. Теперь кружком на сене сидели: я, царь, царевич и Любомир, а его конники охраняли как вход в нашу камеру, так и в тюрьму. Я подробно доложила о ходе нашего расследования. В течение моего повествования в глазах царя и Любомира степень уважения к моей скромной персоне подросла до уровня пенька в лесу. А вот у старшего конника пару раз еще проскользнуло восхищение. Ну, мне так хотелось думать.
— Итак, — подвел итог самодержец, — нам нужно найти боярина, вхожего в царский терем, имевшего невесту, не согласившуюся на свадьбу и интересующуюся звездами, сияющими над огородами.
Это как он умело обошел факт непосредственного участия Елисея в расстройстве свадьбы одного из ближайших служащих! Восхищена.
— Думаю, что с данной задачей справятся баба Яга и баба Янина. В вопросах, кто на ком жениться собирался, да кто у кого невесту увел, они лучше всех осведомлены, — предложила я.
— Думать и задания давать это дело… — начал кипятиться диктатор, — но посмотрел на мою поднятую бровь, а потом на перекошенного Елисея и продолжил: — Марии Васильевны.
— Спасибо за доверие, но одна я не справлюсь. Мне нужна Ваша помощь и поддержка, — включила я дипломатию, — а, конкретно, мне нужна помощь Бабы Яги и бабы Янины — как специалистов по колдовству, мне нужна помощь Любомира и его ребят — как военная поддержка, Тихона Игнатьевича и стрельцов — как боевого прикрытия, Елисея — как источника информации и ближайшего помощника.
Царь ответил не сразу, обдумывая мою просьбу.
— Хорошо, будут тебе помощники, а что ты, Мария Васильевна, думаешь об Елисеевом проклятье? — наконец-то поинтересовался моим мнением царь-государь.
— Я думаю, что кто-то очень влиятельный воспользовался Марфой, чтобы сгубить Елисея. Сам ли этот кто-то заколдовал иголочки те, или добыл их у сильного колдуна, пока не знаю. Но прошу подумать и ответить мне, кому и зачем понадобилось сгубить Елисея? — поделилась я своими рассуждениями.
Царь от вопроса помрачнел и отвечать не стал:
— Поздно уже, и сидеть тебе в сырости вредно. Беги домой к бабкам, сына спать укладывай. А завтра продолжите расследование, утро вечера мудреней. А мне подумать надобно.
Я настаивать на ночевке в казематах не стала, все-таки дома на перинке рядом с Ваняткой как-то привычнее.
Выйдя во двор, удивленно заметила, что уже давно вечер, и пора бы на боковую. Провожать меня вызвался Любомир с конниками, но от поездки на лошадке я отказалась, сошлись на прогулке. Только прогулка напоминала шествие, впереди нас ехали три вооруженных конника на боевых конях, далее мы с Любомиром — на пионерском расстоянии друг от друга, и позади нас — еще три вооруженных конника на все тех же боевых лошадках. И все равно, сердце учащенно билось, и в организме порхали бабочки. Выходя с царского двора, мы встретились с Тихоном и его стрельцами. Я, улыбаясь, попрощалась со старшим стрельцом, он сердито мне кивнул и, зло прищурившись, смотрел на Любомира. Желание хоть чуть-чуть побыть почти наедине с объектом моих недавних грез было столь велико, что я отмахнулась от попытки разобраться в конфликте мужчин.
Мы шли по опустевшему городу и молча бросали друг на друга многозначительные взгляды. Над нами сияло звездное небо, и огромная луна освещала дорогу. Очень хотелось взять Любомира за руку и идти рядышком.