— Кто дал?
Ответом нам была тишина.
— Збара, ты меня слышишь? — переглянувшись с Яниной, спросила баба Яга.
— Слышу, — чуть нараспев сказала женщина.
— Кто тебе эти иголочки дал? — повторила вопрос Яга.
И опять мы не услышали ответа, будто на некоторые вопросы у Збары стоял запрет.
— Кому ты должна была передать иголки? — не выдержав висевшего в воздухе напряжения, вмешалась я в допрос.
Бабульки посмотрели на меня неодобрительно, но пресекать мою деятельность не стали.
— Марфе, — неспешно ответила Збара.
— Ты должна была передать иголки только Марфе, или Прохор тоже мог забрать иголки? — допытывалась я.
— Только Марфе.
— Ты знала, что это за иголки? — спросила я у знахарки.
— Да.
— Почему же согласилась передать их Марфе? — искала я причины участия женщины в нашем деле.
— Иначе Источку бы убили.
Мы с бабульками переглянулись, понимая серьезность ситуации.
— Кто убил бы? — Янина от злости уже шипела.
И опять ответом нам была тишина.
— Почему не пожаловалась стрельцам или царской страже? — пыталась понять страх знахарки Янина.
— Источке щечку порезали и посланье передали, чтобы за помощью не бегала. Я щечку залечила, — Збара отвечала нараспев с остекленевшими глазами, я смотрела на нее и плакала. Страшно, когда ты беспомощна, и не можешь защитить собственного ребенка. Во мне проснулась жуткая злость, захотелось наказать обидчика этой бедной женщины. Оставался только один вопрос: как найти этого злодея, если на все самые нужные нам вопросы она молчит, как рыба?
Я отозвала своих экспертов и спросила: — А почему она на вопросы не отвечает?
— Колдовство это, Машенька.
— Так это и ежу понятно, а в чем его принцип действия? — требовала я подробностей.
— Запрет у нее стоит от того, кто ей угрожал да дочку забрал, и запрет на ее смерти завязан. Мы, конечно, можем надавить, и она ответит, только после этого Збара умрет, — пояснили мне эксперты.
Это, конечно, дилемма, хотя кого я тут обманываю? Разумеется, я на это не пойду! Человеческая жизнь бесценна, а информацию мы может поискать и в другом источнике.
— А кому эти иголочки предназначались? — решила я зайти с другой стороны.
— Царевичу Елисею, — безразлично ответила Збара.
— Зачем иголки хотели передать Елисею? — проясняла я мотивы противников.
— Чтобы убить, — был ответ знахарки.
Самые худшие наши опасения полностью подтвердились, это было покушение, Елисея хотели именно убить.
— Тебе нельзя эти иголки было передавать. Ты дар потеряла и дочери уже не передашь. Зачем? — не унималась я.
— Нельзя было не передать, Источку убьют, Источку убьют, Источку убьют, — Збара опять начала раскачиваться из стороны в сторону, и из ее глаз полились слезы.
— Збара, ты меня слышишь? Збара! — пыталась я достучаться до бедной женщины, но у меня ничего не получалась.
Баба Яга и баба Янина бегали вокруг нее чуть ли не с бубнами, но докричаться до знахарки не получалось, у нее началась обыкновенная истерика.
— Хватит! — прокричала я, чтобы обратить на себя внимание, потому что старушки решили сделать все, чтобы вернуть знахарку к допросу. — Усыпляйте ее, пусть часок, другой поспит, отдохнет, потом продолжим.
Бабульки явно со мной не были согласны, но, посмотрев на захлёбывающуюся рыданиями молодую женщину, были вынуждены прочитать себе под носы стишок, и Збара тут же на лавке и заснула.
— И что же мы два часа делать будем? — уставшим голосом спросила баба Янина.
— Совет держать, — ответила я, — в доверенном кругу.
Мои сообразительные старушки навострили мудрые ушки и начали задавать очень даже правильные вопросы:
— Ты, что ли, специально Любомира с Тихоном из камеры выгнала?
На это я лишь кивнула головой.
— Отчего же такая немилость? — требовала объяснений баба Яга.
— Да, вот стала я подмечать кучу странностей, что вокруг нас творится.
— А нам почему доверяешь? — насмешливо спросила Янина.
— Так, Елисей вам родная кровь, младший сынок Славушки вашей. Проучить, наказать вы горазды, но вот чтобы проклятье на смерть накладывать — это уже перебор.
— Ну, хорошо, рассказывай, что за странности такие, — потребовали бабульки.
— Первое, как-то вовремя Марфа пропала, — начала я выкладывать подозрительные факты.
— И верно, Машенька, ведь девка три недели спокойно у тетки гостила, а как ты тут появилась, так она по пути в столицу и пропала, — согласилась с моими рассуждениями баба Яга.
— И никаких следов не нашли, — поддержала ее баба Янина.
— Вот-вот, подскажите-ка мне, как при толпе охранников, да еще подоспевших в момент похищения бравых конников здоровую девушку при руках, ногах и зычном голосе, можно было похитить, а она при этом не оказала сопротивления и на помощь не позвала?
Мы все глубоко задумались.
— Значит, или охрана была в сговоре с ворогами нашими и предупредила их, чтобы Марфа до столицы не доехала, — продолжала мою мысль Яга.
— Или среди наших конников были помощники того, кто на Елисеюшку проклятье наложил, — закончила баба Янина и от осознания предательства сильно разозлилась. Ее профиль заострился, а из глаз чуть ли не искры посыпались.
— Выходит, что соглядатай ворога может быть среди конников Любомира, — баба Яга была поражена до глубины души.
— Это только подозрение, но это возможно, — печально резюмировала я, — и мы не можем позволить себе отмахиваться от таких важных фактов.
— А много ли народа знало, что мы Марфу допрашивать будем? — начала я вспоминать.
— Так, почитай, все стрельцы, помнишь, мы, когда из леса мово ехали, ты все про нее расспрашивала, да и конники тоже знали, — стала мне напоминать баба Янина.
Обстановка в камере стояла напряженная, на нас давило осознание того, что, возможно, среди нас находится предатель. Только знахарка лежала на лавке и мирно сопела, ей, как никому, требовался отдых, особенно, после двух суток непрерывных терзаний и беспокойств за дочку.
— Но это только предположение, то, что Марфа не должна была доехать до столицы — очевидный факт, и умыкнуть ее легче всего было в дороге, — продолжала я говорить, — и, возможно, все мои предыдущие рассуждения были вызваны разыгравшейся подозрительностью.
Бабульки глубоко задумались и, соглашаясь с моими доводами, кивнули мне, загибая указательные пальцы на правой руке.
— Второе, дочка у Збары пропала так же вовремя, ровно за несколько часов до того, как к ней пришла ключница, — выкладывала я факты, вызывающие много вопросов.
— То есть, возможно, за нами следят и стараются запутать расследование, — высказала свои догадки баба Яга.
— Очень похоже на то, что, как только мы нащупаем ниточку, которая может помочь распутать наше дело, ее тут же рвут или пытаются еще больше запутать, — как всегда думала я вслух.
— Ради дочки знахарка пошла на такие жертвы, от дара родового отказалась. Зачем такие сложности? Ведь, если хотели убить Елисея, можно это сделать гораздо проще. Даже, за теми же огородами ножом воспользоваться, али сабелькой, — от простоты моих аргументов, бабульки аж поперхнулись.
— Маша, да что ж ты такое говоришь? Думаешь, кто-то отпустит царевича хоть и с девицами одного, тем более за огороды? — пеняя на меня за наивность, распылялась баба Янина. — Да, там на каждой тропке меж грядок по стрельцу лежало, под зайцев маскировались, на каждой яблоньке по стражнику, так те филинами да воронами прикидывались.