Не обратив на меня никакого внимания, Трреу бережно снял с пальца брата драгоценный артефакт и, развернувшись своей устрашающей мордой, кивнул и исчез, одарив нас темным дымом. Я боялась даже оборачиваться, прекрасно зная, что за спиной стоит Кейден и сверлит меня самым презренным взглядом, на который только способен. Глубоко выдохнув, я резко развернулась к нему лицом и выпалила:
- Ну, давай, убей меня лучше! - разведя руки в стороны, я взглянула в налитые гневом глаза парня. Отрицательно покачав головой, Кейден взмыл магией в небо, на прощание ничего не сказав.
На душе было так погано, что мне захотелось выкинуться за борт на съедение акулам, но, к сожалению, в этой местности их не было. Сплюнув на пол, я села на одну единственную выжившую в этом бою бочку, глядя на мертвое тело брата и кровавую лужу под ним.
- А ведь действительно, что мне стоило просто отдать тебе этот несчастный Туфур Дваин? - протараторила я, прекрасно понимая, что так хотя бы не участвовала бы в смерти брата. Всего равно его бы настиг и убил Трреу.
Кейден
Госпожа Аэльрана, которую я привык называть по имени, раньше была для меня неким напоминанием о том, каким я боюсь себя видеть. Отец, Низман Бронг, много рассказывал мне об этой особе, часто упоминал то, что, возможно, мы с ней нашли бы общий язык. И он не ошибался, но буквально месяц назад я ему не верил.
Я рос в необычной семье, не такой, конечно, как у Маэны, но приключений и страстей мне хватало вдоволь. Мама умерла рано, я даже не помню, как она выглядит, мне всегда не хватало женской руки в своем маленьком, уж слишком мужском мире. Мое ближайшее окружение составляли отец и дворецкий, Николас; остальные слуги, в прочем, хоть иногда и были женщинами, то я их почти никогда не видел. Папа всегда находил на меня время, даже будучи двадцатилетним, я не ощущал никого ближе него, он был для меня советчиком, отцом и лучшим другом, когда же он умер, я себя плохо помню. В душе осталась какая-то непонятная пустота, как будто кто-то опустошил меня полностью, ни осталось ничего. Хотя, думаю, тот, кто потерял кого-то близкого, без слов сможет понять это чувство.
Но кто бы мог подумать, когда вышло так, что я все-таки связался с Аэльранами по глупости, встретив Маэну, я даже не заметил, как эта пустота исчезла. Пускай она и показалась мне жестокой и хитрой, со временем я увидел в ней больше, чем просто жадного, жаждущего власти человека. Я думаю, что Стасья и Калена заметили в ней то же, именно поэтому до сих пор неотрывно следуют за ней, особенно эта рыжеволосая девушка, что меня так боится.
Иногда мне хотелось просто подойти к Маэне и задушить, особенно в последнее время, когда-то эта ставшая почти родной мне девушка стала вести себя чересчур странно. Если под конец путешествия мне показалось, что я для нее стал больше, чем просто ненавистным компаньоном, может даже другом, то позже я убедился в том, что это не так. Я видел порой в ее глазах странную неуверенность и смятение, наверное, больше никто этого не замечал, считая ее сильной и непоколебимой женщиной. И все-таки я видел, видел, как совесть за содеянное разрывает ее изнутри, думаю, Маэна просто боится открыть себя настоящую тому жестокому миру, который она сама создала для себя. И непременно мне хотелось спасти госпожу Аэльрану от этих чувств, хотелось сказать ей, что она сильно ошибается, считая себя полным чудовищем, но кто меня станет слушать? Разве ей могло быть это важно? Если бы я тогда знал, насколько...
А теперь, когда Маэна не скрывала свою ненависть и отвращение ко мне, я в очередной раз задумался, может, я просто не умею понимать женщин? Или все это из-за того, что я претендую на часть ее денег, вырученных от реликвии Туфур Дваина? Нет, конечно, нет. Я только сейчас понял, что девушка попросту чувствовала себя виноватой по отношению ко мне за то, что делает. И пускай она мне в этом никогда и ни за что не признается, я больше чем уверен, что именно так оно и есть.
Я сдерживал себя всякий раз, когда Маэна показывала свои острые клыки. Я видел несомненную схожесть в ней и в отце, они были очень похожими, и поэтому я не мог смириться с тем, что госпожа Аэльрана постепенно заполняет пустоту в душе от его потери. Я злился буквально постоянно, держа себя в жестких рамках, порой мне хотелось высказать ей все, что думаю, но я просто не мог собраться с мыслями. Что уж ей говорить, если я себе и пары слов связать не могу по поводу того, что чувствую к ней? Каждый день, будто с рассветом, мое мнение о ней становилось разным. То я целыми днями избегал ее, чтобы не прибить, то мне на шаг даже не хотелось отходить, до чего было приятно рядом с ней находиться. Но я никогда не помню такого, что бы я был к ней безразличен.
Маэна... Я заметил, что она не очень любит, когда называют ее по имени. Мне всегда было интересно почему, но я никогда не спрашивал и никогда не спрошу. О таком человеке как она можно писать и писать, причем без устали, хочется говорить о ней с кем угодно, узнавать все больше и больше. Но пообщавшись с ней, я понял, что до конца ее раскрыть для себя невозможно. И не потому, что я влюбленный дурак и так говорю, а потому что это действительно так. Каждый раз частичка ее души будто открывалась для меня, иногда казалось, что я даже узнал ее, но всякий раз убеждался, что до того мне еще очень далеко.
А на счет влюбленности. Это, наверное, самое интересное, ведь я толком так и не понял, влюблен ли я в нее. И вообще, можно ли ее любить? Странное чувство иногда охватывало меня, в такие минуты я старался держаться от нее подальше, чтобы разобраться с собственными мыслями. Это ощущение меня не покинуло до сих пор, пускай и не видел я ее уже достаточно давно. По крайней мере, эти дни казались мне годами. Если бы судьбой мне было предназначено совершить с Маэной еще более опасное путешествие, даже если придется отправиться в жерло вулкана или в нижние миры, я бы поблагодарил ее. Особенно если бы затянулось это надолго, ведь какой-то месяц показался мне слишком коротким.
Несмотря на то, как она поступила со мной, Каленой и Стасьей, я помнил о других ее свершениях. Я до сих пор не могу забыть, как она боролась за жизнь Кларка, а ведь это был просто малознакомый ей ребенок-сирота, существование которого для нее ничего не должно значить. Ага, здесь-то и уловка! Не должно, а значило! Так стоит ли говорить о том, что Маэна действительно монстр? Нет, конечно, нет... она не чудовище и не демон, просто странный, непонятный человек. И все-таки я стремился быть к ней ближе, чтобы узнать, что на самом деле представляет собой Маэна Аэльрана.
Если бы сейчас передо мной предстала она, я бы не знаю, что я сделал: задушил ее или обнял, простив поступок? Думаю, стоял бы столбом и смотрел на это чудо, являющее собой саму госпожу Аэльрану.
И вот я снова подхожу к ее особняку, в целях для того, чтобы зайти. Неуверенно топчусь у ворот, ища ее в окнах трехэтажного дома, но вижу только редко мелькающие силуэты слуг. Ее здесь нет, но она обязательно вернется когда-нибудь, и если понадобится, я помогу вытащить ее из самых пучин Ада, бросившись туда с головой. Ну а куда мне без нее? Жизнь все равно теряется и блекнет на фоне тех коротких дней, которые я провел в компании с Маэной. Когда-нибудь, быть может, через неделю, я обязательно переступлю порог ее огромного особняка, но вот только что я буду делать? Кто может знать, время покажет, но я обязательно вернусь, и вернусь не зря, не для того, чтобы просто взглянуть в глаза предательницы, а в целях попытаться вернуть то время, что украл у нас Трреу.
Эпилог
Калена шла по коридору, гремя доспехами. Лицо ее выражало суровую решительность, с которой она двигалась в сторону кабинета своего отца. Одного взгляда девушки-полудемона хватило стоявшим у двери стражникам, чтобы посторониться и уступить дорогу Калене. Без стука войдя в кабинет главнокомандующего стражи, девушка громко хлопнула за собой дверью и подошла к рабочему столу, за которым сидел высокий строгий мужчина с тусклым взглядом карих глаз.