Казалось бы: отмучилась. Отслужила. Теперь на ее место заступит следующая. Номер Шесть. Но почему же так обидно-то, а? Морозов – человек сложный. С ним страшно, но интересно. Страшно интересно, если опустить «но». Что было бы, если бы она родила ему ребенка? Если бы он, наконец, успокоился? Доверился ей? У него очень мощная защита. Гениальный мозг вынужден защищаться. И в этом он такой же изобретательный, как и во всем остальном.
Она уже знает и его нежность, и внезапно прорывающуюся детскую радость, и даже слезы. Да, да, слезы! Кто бы мог подумать, что Морозов сентиментален?! Что его способен растрогать бездомный котенок! Полураспустившийся цветок! История о ребенке, которого истязали жестокие родители! Он и телевизор потому не смотрит и газет не читает. Она сама переводила деньги на счет. Лечение и дорогие лекарства. Потом Олег узнал, что его развели. И не только его. Деньги со счета сняли мошенники. Она сама отдавала распоряжение начальнику его Службы безопасности. Сама читала отчет. Сама, потому что он был слишком пьян и слишком подавлен. Говорил, что мир жесток, а люди сволочи. Дальше все было страшно.
И больше никаких газет. К нему на прием – строго по записи. Везде с охраной. Все думают, Морозов – зверь. Он же просто сентиментален. Всякий, кто сумеет до него достучаться, получит помощь. Поэтому дверь за семью печатями, за семью замками. Уж она-то сумела бы об этом позаботиться! О том, чтобы нежный цветок его души негодяи не смяли бы ненароком, не повредили бы лепестки.
Это и есть причина, по которой Олег с ней расстается. Он слишком уж к ней привязался. Он сам это признает и даже как-то сказал:
– А не повенчаться ли нам? Я еще ни с одной своей женой не венчался.
– Ты, должно быть, шутишь?
«Что это? Очередной приступ сентиментальности? Минутная слабость?»
– Клянусь!
– Я не о том, Олег. Венчаться – это значит…
– Я в курсе, – оборвал он. – Недавно я видел храм. Проезжал через городок, типичная российская глубинка, дороги отвратительные, люди скверно одеты, лица у всех хмурые, никто не улыбается. И вдруг… Вижу купола. И стены. Все, конечно, старое, позолота стерлась, штукатурка осыпалась. Но какая же красота! Нет, не то. Какое же величие! Одно слово: Россия! Велел остановиться. Потянуло меня туда – ну сил нет! Входил с трепетом, сердце дрожало, как листок на ветру, вот-вот во мне оборвется, дыхание перехватило. Везде, конечно, упадок. Трещины, гниль. Но какие ж лики у святых! Черные, страшные. И так мне вдруг стало стыдно. За то, что я еду на хорошей машине, с охраной, еду на переговоры, а, значит, пить и жрать. За то, что я еду мимо. И жить мне будет сладко, а умирать страшно. Потому что Бог дал мне талант, а я обратил его в деньги. И никого, кроме себя, не осчастливил. И я вдруг подумал: отреставрировать бы его. Храм. Возродить. И в нем – венчаться. Как думаешь? Оценили бы? Сказали бы мне спасибо?
– Да.
– А за спиной? За спиной – что бы они обо мне говорили?
Она отвела глаза:
– Ты знаешь.
– Вот я и подумал… Подумал: снести его на хрен, этот храм, и построить современный торговый комплекс, – грубо сказал он. – Место хорошее, в центре города. Кому нужны эти развалины?
– Олег!
– А… Вижу: губки-то уже раскатала! Венчаться! Платье, банкет, кольцо с бриллиантами… Сколько хочешь с меня слупить?
– Ничего я не хочу.
– Врешь! Родить хочешь? Алименты на ребенка? Пожизненное содержание? Пошла на х…! – заорал он. – Вон отсюда!
Вот так. Холодные струи душа били ей в лицо. Она вздохнула, выключила воду и потянулась за полотенцем. Это утро – звено в цепи. Он утверждается в решении ее бросить. У математиков все логично. Сначала надо внушить ей ненависть, чтобы и развод был логичен. Уже и бумаги подписаны. Документы на квартиру. Радуйся, Евдокия Германовна Морозова! Ты – собственница!
Надо ехать. Позавтракать, причесаться, накраситься и ехать. В час у нее встреча. Морозов дал добро…
…Звонил телефон. Он выругался и начал шарить рукой по подушке. Зачем включил?
– Дюшка!
Никто не ответил. А телефон все звонил. Он разлепил веки и глянул на дисплей. «Лидка, сука такая». Ах, вот кто звонит! Сон как рукой сняло. Торжествуя, он нажал на кнопку:
– Да, дорогая?
– Доброе утро, дорогой. Как спалось?
– Прекрасно! Как дети?
– Дети играют в саду. У нас все хорошо.
– Тебе, должно быть, денег? – сладко спросил он.
– Не угадал, дорогой.
– Тогда чего тебе надо?! – рявкнул он. – Разбудила меня! Семь лет, как развелись, все никак в покое не оставишь! Звонишь и звонишь! Мало я тебе заплатил?
– Да уж, я тебя обобрала так обобрала.
– Сука!
– Я по делу.
– Какие у нас с тобой могут быть дела?!
– Я не от своего имени звоню.
– Попроси еще за своего любовника! – взбесился он. – Чтобы я взял его на работу!
– Олег, мне от тебя ничего не нужно.
– А может, ты соскучилась? По мужской ласке? Я только что отодрал свою жену, и ты приходи.
– Не удержался, похвастался. Олег, ты как ребенок. Не беспокойся: и с этим у меня все в порядке. Можешь спать спокойно. Со своей женой или еще с кем. Я к тебе никогда за этим не приду.
– Тогда чего тебе надо? – зло спросил он. – Чего звонишь?
– Ко мне Инна приехала.
– Инна? Какая Инна?
– Козлова.
– Ах, Козлова! – Он гнусно рассмеялся.
– Олег, что ты знаешь?
– Я все знаю, – надменно сказал он.
– Но почему ты тогда с ней не поговоришь?
– Потому что не буду, – отрезал он.
– Олег… Я знаю тебя столько лет. Ты никогда не был жестоким.
– А знаешь что… Ты меня попроси. Ну, попроси.
– Пожалуйста, помоги ей.
– Нет, не так. Чувств нет. Ну что это? «Пожалуйста, помоги», – передразнил он. – Слезу пусти. Надави на жалость. Вы, бабы, это умеете.
– Всему есть предел!
– Тогда разговор окончен.
– Олег!
– Окончен, я говорю! – рыкнул он, но на кнопку не нажал. Какое-то время слушал молчание бывшей жены, ждал. Потом раздался ее голос:
– Может, мы встретимся?
– Вот это уже лучше, – самодовольно сказал он. – Только я скажу – где и когда.
– Хорошо. Я буду ждать.
– Ну, жди.
Вот тут он дал отбой. Довольно потер руки: «Как бы мне ее наказать? Как бы вернуть свои денежки?» Потом вспомнил ее густые вьющиеся волосы, блестящие серые глаза, теплые руки, пышную грудь… Вспомнил, что и ее сейчас кто-то… Как и он свою жену… Только что… «Я к тебе никогда за этим не приду…» Воображение разыгралось. Реакция была мгновенной, за какие-то секунды он представил всю сцену, начиная от ее раздевания до сладострастного стона в конце.
Он зарычал и вскочил. Развод! Взволнованно заходил по комнате. Вспомнил, что они с Лидой семь лет как в разводе. Разводится-то он на самом деле с Дюшкой. Давно пора. Хочется новых ощущений. Новая женщина – это заново открыть для себя мир, увидеть его ее глазами. Женщина должна быть юной, лет восемнадцати—двадцати. Тогда будет интересно.
А что делать с Козловым? Надо подумать. Подумать, как можно использовать ситуацию. В его голове мгновенно родилась очередная гениальная комбинация.
Глава четвертая
В то время как Лида звонила бывшему мужу, Инна Козлова уже ехала в такси. Чтобы не опоздать, она выехала заранее, боясь попасть в пробки. Сегодня народ потянется с дач, и с полудня дороги будут забиты. А на эту встречу опаздывать ну никак нельзя. Лучше уж выпить кофейку в одиночестве, подождать, собраться с мыслями. Мельком Инна глянула в карманное зеркальце и осталась собой недовольна. Нервное потрясение дорого ей стоило. Она потеряла покой, и хотя волосы, макияж и ногти по-прежнему были в порядке, облик ее неуловимо изменился. Взгляд был затравленным, а это совершенно меняет женщину. Либо она королева, хозяйка жизни, и мир у ее ног, либо соискательница. И тогда уже не только взгляд у нее меняется, но и движения становятся суетливыми, а тон просительным.
– Остановите здесь, – вздохнула Инна и достала кошелек.