Маги все еще существовали в Зарде, но они стали тщательно скрываться. Те, кто все еще попадался Инквизиции, или оказывались случайными жертвами, не имеющими к магии никакого отношения, или же простыми недоучками, не справившимися с неожиданно свалившимся на их головы даром магии.
Наша семья была одной из немногих, кто действительно должен опасаться Инквизиции. Из нас четверых даром обладали трое: я, мама и брат. Отец был обычным воином, который всегда старался защитить нас троих от посягательств Инквизиции. Списывал многие устроенные мной и мамой разрушения на близость к Границе. Да, от Ростена неприятностей было меньше, чем от нас двоих.
Дело в том, что мама, да и я теперь тоже - потомственные Волшебницы Стихий. Считается, что ни подчинить себе, ни управлять Стихиями невозможно, так как они самые непредсказуемые силы в мире. И вот однажды задолго до установления Границы мой далекий-далекий предок решил опровергнуть это и, путем экспериментов, создал-таки что-то, позволяющее подчинить себе необузданные силы. Только недосмотрел за своим 'созданием', и его маленькая дочь, играя в его лаборатории, наткнулась на него. Что-то пошло не так, и девочка каким-то образом вобрала артефакт в себя. Они стали полностью неотделимы друг от друга, и способности управлять Стихиями перешли к дочке ученого.
С тех пор они передаются в нашей семье только по женской линии. От матери к дочери. Мальчики, конечно, тоже обладают способностями, но только на уровне обыкновенного мага. Артефакт стал неиссякаемым источником силы.
Свои способности я получила еще при рождении, но полностью они 'открываются' только в день совершеннолетия. Говорят, в этот день может произойти огромный всплеск Силы далеко в стороны. Так же ходит легенда, что в день совершеннолетия Волшебницу Стихий легко подчинить себе, а вместе с ней и сами Стихии. Линдер, похоже, ищет способ отделить меня от артефакта, чтобы самому обладать подобным даром. Он оказался одним из тех, которые несколько веков охотятся за Волшебницами Стихий и пытаются как-то 'извлечь' артефакт. Однако никому так и не удалось, ведь он стал частичкой нашей души...
От раздумий меня отвлек звук, которого я не ожидала услышать этой ночью на пустынной дороге. Это был приближающийся топот копыт. На свежем белоснежном снегу он звучал несколько приглушенно, но я услышала его. Топот приближался, и я начинала заметно нервничать.
Еще бы! Мама очень хорошо постаралась, прикрывая мой отход. На эту дорогу никто не смог бы въехать. Испытывал бы тревогу, страх, но коня повернул бы на другую, более короткую. А тут...
Это не Советник, однозначно. Для него еще слишком рано. Попробовать договориться с неожиданным попутчиком? Возможно, это вполне адекватный селянин, который заблудился. Хотя я и не верила этому. Адекватный бы вообще носа на улицу не показывал - видит же какая погода. И на топот лошади мирного селянина тяжелая поступь позади совсем не походила.
Еще оставалась слабая надежда, что нежданный попутчик просто проедет мимо.
Пока я собиралась с духом дать отпор побеспокоившему меня субъекту, топот начал утихать. Не иначе меня заметил и теперь переводит коня на шаг, чтобы поравняться. Мы с Ласточкой уже около часа ехали шагом. Иначе метель кидала огромные горсти колючего снега прямо в лицо. Но моему нежданному попутчику, похоже, было все равно. Вон, каким галопом несся на меня.
Тяжелое дыхание коня сзади начало приближаться. Я решила не оборачиваться, полагая, что первым разговор должен начать именно попутчик, раз он все-таки решил замедлить ход. Но, не удержавшись, я скосила глаза на всадника. Мое внимание в первую очередь привлек его конь. Вороной красавец, высокий, тонконогий. Снег, падая на него сверху, сразу паром устремлялся обратно. Куда уж моей старушке Ласточке. Кстати, именно по причине возраста мне ее и отдали. Мне ведь кобылку у Ронхра придется оставить.
А вот лица всадника мне под капюшоном было не разглядеть, однако по широким плечам, да и по все фигуре видно, что мужчина.
- ЛЕДИ!!! - вывел меня из задумчивого любования жеребцом сердитый голос всадника. Ласточка испуганно дернулась в сторону.
'Мужчина, судя по голосу' - заключила я. Правда у нас и селянки некоторые басом говорят. Я нервно хихикнула.
- Что с вами, леди? - удивился попутчик. - Вам нехорошо?
Учитывая, что я нахожусь на пустынной заметенной снегом дороге в компании неизвестного, почти двухметрового мужчины, лица которого я пока и не увидела, то да, мне совсем нехорошо. Скорее, паршиво. Даже восхищение конем куда-то пропало. Я только сейчас в полной мере осознала, на что я подписалась, когда согласилась поехать одна ночью неизвестно куда. И это я, никогда не выезжающая из дома в одиночку!
- Нет, что вы, - у меня вышел какой-то испуганный писк. Попутчик, похоже, понял, что пугает меня, поэтому дернул поводья своего коня и теперь не теснил Ласточку к сугробам.
- Леди, - уже более спокойно обратился ко мне всадник. - Извините за беспокойство, но я хотел бы узнать у вас дорогу.
Неизвестный продолжал с настойчивостью называть меня 'леди'. Скорее всего, просто хотел казаться вежливым. Да и мой плащ выглядел вполне дорогим для того, чтобы вежливый человек мог назвать меня 'леди'.
Я почти физически ощутила недовольство всадника. Пауза-то затягивается. Я прокашлялась.
- А куда бы вы хотели попасть, милорд? - спросила я неожиданно тонким голоском. Не было у меня настроения вести светскую беседу. Поэтому хотела быстрее отвадить нежданного попутчика, чтобы он уже быстрее продолжил свою дорогу самостоятельно. Правда, с милордом я погорячилась. Вряд ли здесь на этой дороге представитель старшей знати окажется. Просто тоже, как и он, была вежливой.
Похоже, попутчик, услышав мой голосок, зашкаливающий от глупости, засомневался в моей компетентности знающего человека. Что мне было только на руку.
- Э-э-э... - протянул он. И неожиданно ляпнул: - А вы куда едете?
А вот это тебе совсем не нужно знать! Поэтому продолжаем свой концерт.
- К жениху, милорд, - прописклявила я. Откуда только смелость взялась? Мой инстинкт самосохранения решил, что, отвадив нежданного попутчика, я точно останусь цела и здорова. - Ждет меня, родненький. Родители не хотят выдавать меня замуж за простого пастуха. А я сбежала.
Добавив в голос побольше трагизма и слез, я продолжила:
- Люблю я его!!! Больше папеньки и маменьки!
Попутчик стал нервно оглядываться по сторонам, как бы ища помощи. То, что мужчины не любят истеричных женщин, я еще на примере нашего конюха и его новой смазливой жены узнала.
Возможно, если бы новый знакомый не обращал столько внимания на мой голос, то заметил бы некую несуразность в облике, неподходящую воспитанной и влюбленной даме. Например, совсем не дамское седло. Но этого не произошло.
Попутчик нервно кашлянул, что показывало его неопытность в обращении с буйными влюбленными дамочками. Еще, наверное, представил, что у меня блондинисто-голубоглазая внешность!
- Э-э-э... - опять промямлил он. - Мне бы дорогу к барону Бонирту.
- О! - восхищенно выдохнула я. - Нам же по пути! Тут через несколько часов только развилка будет, тогда и разминемся! Вам там направо, а мне налево!
Вообще-то мне прямо. Но зачем ему это знать? Спутника впечатлила возможность провести в моем обществе еще несколько часов до развилки. И, не давая всаднику вставить больше ни слова, я весело защебетала своим новым голоском. Не помню уже точно что, но вроде какие-то глупости про моего 'жениха'. Благо их я в свое время с избытком наслушалась от молоденьких служанок в нашем замке.
Через некоторое время мне страшно захотелось пить, и я на минутку перевела дух. В неожиданно наступившей тишине ослышался облегченный вздох попутчика. Ему еще не понравилось то, что я его развлекаю! Так почему тогда не уезжает? Вежливость?