– Овцой! – мрачно произнесла пассажирка.
– Что?
– Овцой! – повторила она. – Баран – это самец. А я овца, не так ли?
Виктор замолчал, а его жена развернулась к нему всем корпусом насколько позволял пристегнутый ремень безопасности и горящими глазами стала смотреть прямо на напряженный профиль своего спутника жизни.
– Что ты несешь? – проворчал тот и в интонации его проскользнула опаска.
Алина моментально уловила это и перешла в атаку:
– Ты всегда меня считал именно овцой, так ведь?
– Ну знаешь…
– Да, да! Овцой и дурой! А еще бездельницей! Ну как же, я ведь живу и наслаждаюсь жизнью на твои деньги, а ты несчастный усердно работаешь на мои прихоти!
– Что здесь не верно? – он еще сильнее надавил на педаль газа так что машина сделала рывок вперед. – Ты все правильно описала!
Алина встрепенулась и замерла на вдохе как ныряльщик вынырнувший на поверхность. Несколько мгновений она переваривала сказанное, а потом поникла и сказала:
– Останови машину!
– Сиди! – отмахнулся ее муж.
Женщина повторила громче:
– Останови машину, я выйду!
– Сиди на месте я сказал! Не хватало еще здесь твоих истерик! – он угрюмо уставился на дорогу и сгорбился, нависая своим массивным телом над рулем и приборной панелью.
– Немедленно останови машину! – Алина уже кричала.
Виктор промолчал и нажал кнопку блокировки дверей.
Тогда его жена со всей силы толкнула его в правое плечо двумя руками, а потом попыталась достать его лицо с целью отвесить пощечину.
В результате машина вильнула влево, пересекла встречную полосу и на противоположной обочине уткнулась в нерастаявшую грязную гору льда и снега.
Ремни и сработавшие подушки безопасности спасли обоих. Однако толчок был чувствительным, и Алина задыхаясь схватилась за грудь, сдавленную лямкой ремня. Им повезло, что дорога была пустой в этот час и на встречу никто не ехал.
Мотор заглох и стало тихо. Но ненадолго. Вскоре водитель разразился отборнейшей бранью. Это была длинная тирада, с неожиданными лексическими конструкциями и деепричастными оборотами, и самыми безобидными словами в адрес жены были «овца» и «истеричка».
Алина не слушала, ловя ртом воздух и пытаясь разогнуться. Когда ей наконец удалось это, и она смогла дышать ровно, женщина прохрипела:
– Если я сломала ребро, то тебе конец!
– Так это я оказывается виноват?! – с непередаваемым возмущением откликнулся Виктор, который, казалось, совсем не пострадал в отличие от жены и далее продолжил изложение своей позиции на виртуозном матерном диалекте.
Алина слушала его внимательно и постепенно ярость на ее лице сменилась сначала восторгом, а потом иронией.
– Знаешь, Савельев, – сказала она, – единственное что ты научился делать идеально, занимаясь своим бизнесом так это ругаться как сапожник! Браво! – блондинка демонстративно похлопала в ладоши.
– Да иди ты! – Виктор начал резкими движениями избавляться от ремня и подушки, которые мешали выйти. Справившись с этим, он открыл дверь и вышел наружу.
Алина неуклюже попыталась сделать тоже самое, но у нее не получалось. Вскоре она уже двигала всеми конечностями в попытке выпутаться, но дергаясь таким образом, еще больше застревала.
– Витя! – снова перейдя на истеричный тон закричала дама. – Немедленно вытащи меня отсюда! Ты слышишь?
Высокий массивный мужчина тем временем начал ходить вокруг машины и что-то неразборчиво ворчать себе под нос, не слыша или игнорируя призывы своей супруги. Он нелепо смотрелся сквозь заляпанное ветровое стекло. Солидный джентльмен на обочине лесной дороги в дорогом пиджаке, белой рубахе и галстуке-бабочке. Ноги его то и дело проваливались в мягком и мокром снегу и приходилось делать усилия чтобы выкарабкаться.
«Ауди» передними колесами взгромоздилась на сугроб и теперь застыла с существенным креном на корму. Передняя подвеска похоже увязла в снежной грязи.
– Савельев, гад! Быстро вытащи меня! – продолжала голосить женщина. – Ко мне немедленно! Или пожалеешь! – потом она внезапно закашлялась и отплевываясь жалобно прохныкала: – Ну вот! Скорее всего ребро сломано и теперь меня запрут в больнице!