— Можете и сейчас захватить, — ответил Мастер, — так все и будет, как сказали. Мехико даже войну не объявит. Тем более вам. А дальше что?
— На новых землях новые предприятия, — пожал я плечами, — торговля с Китаем и Персией.
— Зачем? Для кого?
— А вы для кого? — не отвел я взгляд.
— Я для того стада Христова, которое здесь. Дикое, недалекое, но по-своему доброе. Я за то, чтобы дать Мексике шанс, — Мастер сжал губы и посмотрел в даль.
— Какой Мексике? Не вы ли написали в записке, что все распри внутренней политики, все эти безумные перевороты — борьба между масонскими ложами Йоркского обряда и Шотландской традиции.
— Всегда были и будут масоны. Что в древнем Египте, что в Европе. Есть еще простые овцы Господа нашего. Борьба за их души.
— И что же хотят простые овцы? — Хмыкнул я.
— Повышения культуры до такой степени, чтобы перестать резать друг дружку за дерзкое слово или медным пятак. А для этого надо показать им путь, по которому можно восходить вверх до самых высот.
— Думаете, масоны уступят эти высоты?
— Нет, конечно, — наклонил голову Мастер, — но это будет спасительной иллюзией. Да и не многим нужны эти высоты. Достаточно понимать, что от тебя зависит, кем ты будешь. А не от помещиков всех видов или рабовладельцев.
— Значит, можно считать вашей заслугой отмену рабства в прошлом году? Думаю, Мексика обогнала Соединенные Штаты лет на сорок[9].
— Отменить на бумаге легче, чем в головах, — кивнул Мастер, — здесь головы чище. Горячее сердце Герреро зажгло этот факел свободы. И я приглашаю вас встать рядом в этой битве умов и сердец.
— И вы уверены, что Анастасио Бустаменте будет всегда на нашей стороне? Герреро скинули, да еще и ищут. А найдут, так непременно повесят.
— Анастасио весьма циничен, как многие врачи, но настолько же и наивен. Даже служба и война его не исправили. Отзовитесь добром, и он сделает все, что в его силах. Что до горячих сердец и порывистых натур, то они хороши в свое время. Для рывка или революции. Политика — дело для хладнокровных и вдумчивых людей.
— Что вдумчив, я вижу, — покивал я, — и не все карты раскрыты. Это мы помыслы обнажили сразу. Политик из меня так себе.
— Разве тебе некому помочь? Я на твоей стороне. Доверься и не отторгай, что идет в руки. Положение у Анастасио намного плачевней, чем кажется.
— Благословите, отче, — я сложил руки лодочкой и наклонился.
Мастер католическим знамением осенил меня и дал приложится к руке. Глаза его смеялись. Краем глаза я увидел радостно-удивленного Анастасио и тревожно-пораженного Кирилла. Алена мои действия поняла прекрасно.
Устроил сюрприз Игнат. Он подошел к Кончите. И с ходу: «Я старый солдат и не знаю слов любви». Ну или примерно так. Женщина сразу не ответила. Только грустная улыбка показала, что давно не имеет надежды. Однако и не отказала. Расчет Мастера верен.
Есть категория женщин, которых в молодости постигла трагедия. Я и сам знал таких. Все вокруг охают и ждут, что она будет хранить верность. Год, два, десять. И остается два пути — в монастырь или все-же замуж. Я уверен, что она сейчас пойдет советоваться с духовником. А духовник уж как благословит. И тогда чрез три дня Игнат получит ответ.
— А ведь я хочу иметь в вас друга, — заявил мне Президент за чашкой прекрасного кофе в конце вечера, — у нас столько общего, что быть врагами просто неприлично и глупо.
— Вы не представляете, как много желающих дружить, и как мало умеющих. По-настоящему, по-мальчишечьи. До конца, — я уже довольно пьян и тянет на разговор.
— А если именно такую дружбу я и предлагаю? — Анастасио обнял меня за плечо и заглянул в глаза.
— Такая дружба требует беззаветности. А от меня зависит куча народа. А от вас и вовсе целое государство, — покивал я.
— Но истинным друзьям проще решить проблемы.
— Согласен. Принимаю вашу дружбу, господин Бустаменте, — мы крепко жмем руки.
— Друзья зовут меня Тачо. Вне исполнения обязанностей Президента прошу и вас называть меня так.
— Тогда я просто Андрес. Для тебя Анди.
— Давай, Анди, встретимся завтра, как истинные друзья и решим, что лучше для наших людей и чем сможем помочь без жертв.
Анастасио Бустаменте
Ночью я провел совет. Хоть и после застолья, но надо протрезветь и не расслабляться. Слушались мнения и определяли позиции.
— Как ты ловко, Игнат Лукич, подкатил к Кончите, — Алена улыбается. Сама от нее весь вечер не отходила.
9
Рабство отменено в Мексике в 1829 году. В Соединенных Штатах — в 1865 году. Последний рейс официального работорговца, судна «Клотильда», доставил из Африки в Алабаму 169 рабов в 1860 году. Закон о расовой сегрегации в США действовал до 1964 года.