Он опустился на колени, зацепился зубами за её черные кружевные трусики, и они моментально превратились в тряпку.
— Причина номер четыре. Гораздо проще закинуть твои ноги мне на плечи, пока я тебя буду вкушать.
О, нет.
Сабель тяжело и прерывисто вдохнула, когда он закинул её ноги себе на плечи, оставив её висеть на запястьях.
Его язык исследовал её.
Её челюсть почти вывихнулась, пальцы ног впились ему в спину, задница прижалась к холодной, неподатливой стене позади неё. Он лизал её клитор и лез внутрь, трахая своим языком. Часть её хотела закрыться в себе и умереть от унижения.
Связанная и открытая на всё обозрение.
Другая часть её хотела улыбнуться, рассмеяться и просто расслабиться. Ощутить острые ощущения от удовольствия, которые мужчина так легко, как мастер, доставлял. Его темп, его ритм, знание того, когда сосать, дуть, присоединять язык или губы. Приятно наблюдать за художником. За тем, кто чувствовал себя комфортно в теле; за тем, чья страсть кристально ясно отражалась в его навыках.
Пик оргазма поднялся, как солнце над тёмной ночью. Она чувствовала, как жар нарастает, кружится и омывает её волнами. Её мышцы задрожали. Каблуки впились Гевину в спину. Она толкнулась бёдрами ему в лицо, и, как грёбаный король куннилингуса, он произвёл самый умопомрачительный щелчок языком, который довёл ее за край.
Её голос эхом отразился от стен, и Гевин поставил её ноги на холодную плитку, прежде чем выпрямиться. Положив одну руку на её наручники, он обхватил её лицо.
— Последняя причина — моя фаворитка.
Её ноги дрожали под её весом. Он вошёл в неё двумя пальцами, поглаживая её стенки, и ещё один оргазм обрушился на неё, в то же время в её глазах вспыхнула красная дымка.
— Вот оно. — Он понимающе улыбнулся. Конечно, он знал. Мужчина, вероятно, делал то же самое с сотнями женщин до неё. — Охеренная музыка для моих ушей.
Сняв с себя халат, она смогла насладиться его точёной обнажённой фигурой, прежде чем он поднял её на руки, отцепил от стойки и понёс через ванную в душ. Щёлкнув замки, он освободил её руки и перевернулся к воде. Пар закружился и поднялся над головой, наполняя комнату мускусным ароматом геля Гевина. Бесспорно, мужским.
Он воззвал к её внутреннему суккубу, и у Сабель тут же во рту скопилась слюна.
— Что используют мужчины, чтобы от них так вкусно пахло?
Войдя внутрь, он поставил её на ноги и закрыл за собой дверь душа. Поцелуи Гевина в её шею откинули её голову назад на плитку, а её глаза закатились.
— Что заставляет тебя вкусно пахнуть?
— Когда ты… делаешь это. Это меня заводит.
— Тогда я продолжу так делать. — Его рука скользнула вниз к её гладкой груди, скользя с водой, стекающей по коже. — Твоё тело невероятно гибкое.
— Ты продолжаешь так говорить… Я просто мама.
— Милфа. — Он усмехнулся, когда его зубы задели её сосок.
Сабель откинула голову назад и рассмеялась.
— Ты говоришь об этом всем мамам, да?
— Ты первая.
— Ну тогда. Для меня это большая честь.
— Именно. — Его рука опустилась между её бедер, и он улыбнулся ей в губы, прежде чем поцеловать их. — Ни одна женщина никогда не заставляла меня так сильно напрягаться. Я вполне возможно умру, если не трахну тебя сегодня.
— Ну, мы не можем этого допустить. Кусочки демона, раскиданные повсюду. Было бы так грязно.
Его дыхание ускорилось.
— Это не будет быстрый трах, Сабель. Я покажу тебе, на что способно твоё горячее тело. Я заставлю тебя изменить своё мнение о том, что мамы просто мамы. Сегодня вечером ты будешь моей грязной прожигательницей жизни. Я хочу, чтобы ты потеряла контроль со мной. Пусть всё уйдёт на задний план. Тебе всё ясно?
Его слова! Как будто он проник в её мысли и смешал те фрагменты, которые заставляли её чувствовать себя застенчивой и неадекватной, превратив их во что-то, из чего состоят фантазии.
Ей всегда хотелось горячего, страстного, эротического секса. Однако в её мире это означало забрать чью-то жизнь. Демоны сопротивлялись лишению их душ, если только они не находились на грани абсолютной смерти, однако демоны избегали суккубов. Секс с человеком был совсем другим. В большинстве случаев они кончали слишком быстро, и суккубам оставалось лишь высасывать душу вместо того, чтобы наслаждаться своим оргазмом. За исключением тех, кто нашёл свой спусковой крючок — то, на что Сабель ещё не наткнулась.
Она улыбнулась и закусила губу в предвкушении.
— Согласна, — выдохнула она. — Этой ночью… Я согласна.
— Анна позаботится о твоих детях. А я позабочусь о тебе.