Статическое жужжание почти притупило её чувства при упоминании о детях, и она молилась, чтобы её голос не дрожал, когда она ответила:
— Он у меня в долгу.
— И какое задание ты ему поручила? — Его клинок прижался к её животу, а медленное, лёгкое дыхание мужчины, его резкие, но плавные движения излучали предупреждение хищника. — Солжешь мне, и я выпотрошу тебя на месте.
— Я не скажу ни слова, пока ты не скажешь мне, кто ты.
Лезвие порезало её кожу, и его пальцы сжались сильнее.
Сабель, щурясь, отводила мысленные образы того, как она лежит, выпотрошенная, в тёмном переулке. — Я хочу… освободиться от… моего сутенера.
— И как доблестный Гевин собирается освободить тебя от этого притеснения, от которого ты страдаешь? — спросил он, наклоняясь к её уху. — Женится и будет жить долго и счастливо? Отказавшись от его богатства ради твоей плейбейской жизни?
Она зарычала.
— Я намерена выяснить, кто похищает мне подобных, и убить его. Возможно, я уже смотрю на него?
— Возможно. — В линии его подбородка не было юмора. Свет луны не раскрывал большую часть его черт, кроме разбитой губы и ужасного шрама, в то время как большая часть его лица загадочным образом оставалась скрытой капюшоном. — Итак, ты окажешь сутенёрам услугу с помощью большого сильного Гнева, и все твои беды растают сами собой. — Сарказм сорвался с его языка как раз перед тем, как он наклонился вперёд, прижимая кулак к её голове. Раздражение пронзило её желудок от лёгкости, с которой он оставался скрытым во тьме, и она бы смело сбила толстовку с его головы, если бы зубья этого кинжала не улыбались так близко к её глазному яблоку.
— Тебя убьют. Твои дети останутся без матери. И твой демон не спасёт тебя от армии обученных убийц. — Он сунул кинжал обратно в кобуру, как будто встреча подошла к концу.
Она тяжело сглотнула.
— Какой смысл тебе прижимать нож к моему горлу и душить меня? Что ты хочешь?
— Любопытно узнать, что, чёрт возьми, побудило Гнева остаться с суккубом. Мы не вид идиотов.
— Мы?
Он проигнорировал её вопрос.
— У меня есть лучшее предложение. Куда проще. Менее опасное.
Она сузила глаза.
— Кто ты?
— Я хочу, чтобы ты сняла с демона его долг. Освободи его.
— Что тебе от него нужно?
— Это не твоя забота. Мой работодатель готов предложить тебе за сделку миллион долларов. У него также есть связи с оркосианским судом, а это значит, что он может законным образом освободить тебя от связи с сутенёром.
Скорее всего, стук её сердца стал слышен на километр вперёд.
— Как?
— Оставь Гевина. Это всё, что тебе нужно сделать. Никакого вреда ни тебе, ни твоим детям.
— Как я могу этому верить? Ты приставил нож к моему животу.
— Я убийца. Если бы я хотел убить тебя, я бы не дал тебе такой роскоши, увидеть смертельный удар.
— Это не ответ на мой вопрос.
Его челюсть дёрнулась.
— Один миллион долларов. Освобождение от сутенёра.
— Я должна довериться тебе за заключение такой сделки?
Он кивнул.
— Ты доверяешь посредникам?
— По крайней мере, я знаю, что отдаю взамен нечто ценное.
— Я могу заверить тебя. Ты заключишь очень ценную сделку. — Он полез в карман и вытащил карточку. На нём черным цветом было написано «Оптевил» над эмблемой того, что, по-видимому, было хищником подземного мира. Там, где должно было быть имя, печатными буквами было написано «Безвредный». — Это мой номер. Ты не сможешь его отследить. Ты не свяжешься со мной напрямую. Оставь голосовое сообщение с указанием места, где ты захочешь заключить сделку.
— Твоё имя Безвредный? — Она не смогла сдержать лёгкую насмешку в голосе.
— Я приеду с портфелем и заранее составленными бумагами для твоей свободы.
— Видимо, ты считаешь меня идиоткой. Всё всегда не так, как кажется.
— Ты должна воспринимать меня как человека, которому плевать на твою жизнь, полную лишений и несправедливости.
Она швырнула карту ему в лицо, не сводя с него глаз, пока она летела по её периферии к земле.
— Я вижу, ты приняла решение. — Его губы изогнулись, но лишь на мгновение. — Но я бы посоветовал тебе держать этот номер под рукой. По крайней мере, я один из немногих, кто знает настоящего отца твоих детей.
Сердце Сабелль сжалось, а тело застыло, страх пробежал по венам. Резко нагнувшись туда, где карта уже впитала воду с тротуара, она быстро подняла её.
К тому времени, как она снова выпрямилась, он уже ушёл.
Исчез.
Она уставилась на небольшие размытые буквы. Оптевил. Такое противоречие в одном простом слове. Половина его звучала царственно и, в сочетании с золотой лентой на эмблеме, почти благородно, другая половина — мрачно и неопределенно.