Сабель нахмурилась. Только не снова. По крайней мере, тогда её дети не лежали у неё на коленях.
— Я официантка.
Он облизал губы и резко кивнул.
— Двадцать баксов, если ты отсосёшь мне.
Сердце у неё застряло в горле. Бля… серьезно?
Быть суккубом действительно отстойно.
Она могла винить в этом запах, который они испускали, который якобы вызывал у мужчин — а иногда и женщин — желание найти грязный мотель и потный секс. Эту крупицу информации передал ей бармен несколько недель назад, всего за несколько минут до того, как она нокаутировала его за то, что он ущипнул её за задницу. Она также могла винить тот факт, что суккубы обладали идеальным лицом — симметричными чертами лица и безупречным оттенком кожи, — которые подсознательно обращались к большинству людей в грубом смысле, как на канале Планета животных. Однако Сабель подумала, что причина, по которой она натыкалась на придурков на каждом шагу, больше связана с простой самой дерьмовой удачей.
— Простите. Я не продаюсь. И я была бы признательна, если бы вы не говорили так при моих детях, спят они или нет.
— Я бы тоже был признателен, если бы ты не стала меня дразнить, но, думаю, мир несправедлив, не так ли, рыженькая?
Она отшатнулась от этого вопроса.
— Как я вас дразнила?
— На тебе шорты, из-под которых видна половина твоих ягодиц, и ты склонилась над багажником машины. Просто напрашиваясь на неприятности.
Сабель мысленно считала кварталы, оставшиеся до её дома. Хотя ей теперь не понравилась мысль о том, что он знает, где она живёт. Конечно, простая проверка адресов раскрыла бы ему подробности.
— Ты прекрасна, — продолжил он. — Просто охренительно красивая вещь, которую я видел за долгое время, а сейчас я твёрд, как ствол дерева. — Он оглянулся. — Что скажешь? Быстрый секс за то, что я спас тебя оттуда? Залезай вперёд. Дети даже не заметят.
Горилла членососная, она могла бы ударить кулаком по его грязной физиономии.
— Я так не думаю. — Её руки напряглись, пальцы сомкнулись в старом, знакомом режиме удара. Это было грёбанное чудо, что её руки не свело судорогой за этот день.
Машина свернула на обочину в другом месте, хотя оно и знакомо, но большинство людей, вероятно, заперли бы свои двери, находясь здесь.
— Проваливай на хер.
С радостью. Сабель попыталась схватить Томаса и Джейн.
— Мама? — спросил Томас, шевелясь.
— Все в порядке, дорогой. Ну давай же. Давай сейчас выйдем из машины.
— Г-г-где мы? — Томас огляделся вокруг. — П-п-полицейская машина?
— Всё в порядке, малыш. Иди сюда. Мы уходим. — Она снова выскользнула с заднего сиденья на прохладный летний воздух. По крайней мере, Томас проснулся и мог сам идти.
Когда полицейская машина с визгом уехала, Сабель сдержала желание заплакать. Вокруг нее стояли темные и тихие дома, обветшалые, с надписью «не суйся куда не просят» буквально на некоторых фасадах, погруженных в грязь.
Прочистив горло, она взяла Томаса за руку, и они быстро пошли домой, так быстро, как только могли двигаться его маленькие ножки.
Два квартала спустя Сабель добралась до причудливой маленькой дыры, которую она называла домом, и сорвала многообещающую желтую наклейку, которая была приклеена на виду у её входной двери.
Уёбки. Она уже знала, что в этом проклятом письме. Заказное письмо. В них никогда не было хороших новостей. Она получала по одному, каждую неделю в течение последних двух месяцев. Её дом находился в стадии выселения. Город скоро отключит ей воду, а электрическая компания на грани отключения электроэнергии. Её жизнь была одной большой, жизневысасывающей дырой, пытающейся держаться на плаву, и, без сомнения, какой-то коварный свинья, играя со струнами её жизни, сидел своей жирной задницей на роскошном кожаном кресле, пока его любовница-секретарша под столом делала ему минет.
— Чёрт с вами, — пробормотала она. Скомкав бумагу, она толкнула дверь, изнуренная и нуждающаяся в ванне больше, чем, вероятно, в ужине, который она пропустила.
— Ч-ч-что это было, мамочка? — Бедный Томас и его заикание. Из-за этого он мало что говорил людям.
— Ничего, сладкий. Давай уложим тебя в постель.
Лестница тихо скрипела под её весом, когда она направлялась к спальне близнецов. Джейни потянулась и Сабель уложила её на матрас, а Томас забрался рядом с ней. Сабель поцеловала обоих детей и погладила светлые волосы сына.
— Спокойной ночи, малыш.
— Н-н-ночи, мамочка. — Его глаза закрылись.
Сабель поднялась с кровати, но стеснение в сердце выдернуло её из мгновенного блаженства, когда она увидела двух спящих своих малышей, когда она посмотрела на скомканную бумагу в своих руках.