― Мне очень жаль. Я знаю, что для тебя это ничего не значит, но мне жаль.
― Ты ушел, не важно, по какой причине, и никогда не возвращался. Ни звонка, ни открытки, ничего. Потом мама умерла, а меня кидали по приемным семьям. Я могла бы быть с тобой…
― Тюрьма, ― говорит он, его взгляд ожесточается. ― Вот, что бы случилось. Твоя жизнь все равно не стала бы легче.
Я отворачиваюсь, не желая смотреть правде в глаза: он прав.
― Ты был единственным, что у меня осталось, ― шепчу я.
― Я знаю, ― говорит он, его голос ломается. ― Принцесса, я знаю.
― Мне нужно… мне нужно знать о девушках.
― Девушках? ― спрашивает он, запутавшись.
― Девушках, которыми ты торгуешь.
Он вздрагивает, когда я смотрю ему прямо в глаза.
― Я не… черт… принцесса, я не торгую ими.
― Значит, ты покупаешь их для себя? ― хрипло говорю я, вздрагивая.
― Нет… я спасаю их.
Я моргаю, запутавшись.
― Что?
― Три года назад я был в баре, когда мы причалили на несколько ночей. Зашла девушка. Блондинка, голубоглазая, потрясающая. Я присматривался к ней, даже не знаю почему, но она была в таком крошечном платье, и мужчины пялились на нее. Она ушла около полуночи, и я заметил, что она вышла одна, очень пьяная. Я следил за ней, просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. В общем, к ней подъехал фургон, и прежде чем я понял, что происходит, ее затащили внутрь. Я стоял там и смотрел, как те парни забирают ее. Ее лицо было во всех новостях в течение нескольких недель, а через двенадцать месяцев я узнал, что она оказалась в другой стране. Эти люди продали ее как секс-рабыню. Меня тошнило от мысли, что женщины становятся мишенью, поэтому я ввязался в бизнес. Большинство клиентов думают, что я удерживаю женщин и торгую ими, но я отправляю их домой.
― Хендрикс знает об этом? ― мой голос скрипит.
― Нет, никто об этом не знает. Люди, которые заправляют этим видом бизнеса, не те люди, кого бы ты захотела бы иметь врагами. Они должны верить, что я в их команде, так сказать. Хендрикс связался со мной, когда нашел тебя, и предложил в качестве оплаты. Я согласился, предполагая, что если тебя не заберу я, то он продаст тебя кому-то другому.
― О Боже, ― шепчу я, с силой потирая руки.
― Возможно, я сделал много плохого в свое время, Индиго, но никогда бы не изнасиловал женщину и не заставил бы ее быть тем, кем она не хотела.
― А та девушка на вашем корабле… она… одна из них, не так ли?
― Да, я забрал ее три дня назад из Мексики. Я везу ее домой. Ей сильно досталось. Ее оторвали от семьи три года назад.
О Боже, бедняжка. Я и представить себе не могла, каково это ― быть такой одинокой, такой напуганной и, главное, такой сломленной. Я пялюсь на песок, пытаясь все осознать. Честно говоря, я не знаю, что чувствую. Мой отец ― все, что у меня осталось, но он еще и недруг. Я не могу выбирать между ними, и я знаю, что перемирия никогда не будет. Я должна выбрать одного из них и уже знаю, кого. Я нуждаюсь в нем больше, чем в ком-либо еще. И неважно, что отпустить другого будет подобно смерти.
― Я люблю его, понимаешь? ― говорю я, поднимая голову, чтобы встретить его взгляд.
― Хендрикса?
― Да.
― Он тоже тебя любит, я вижу.
― Так что ты знаешь… ты знаешь, я выбираю его. Я не могу иметь отношения с вами обоими, вы заклятые враги, и даже если вы сможете объявить перемирие и оставить друг друга в покое, это никогда не будет чем-то, что я смогу легко перешагнуть.
― Я знаю, ― хриплым голосом отвечает он. ― Я просто… просто хотел увидеть тебя снова, Инди. Я хотел, чтобы ты знала, я люблю тебя, что бы ни случилось.
Слезы скользят по моим щекам, и я смотрю в сторону.
― Я тоже тебя люблю, папочка. Но не могу быть частью твоей жизни.
Он издает болезненный звук и сжимает мою руку. Я позволяю ему взять ее. Мое сердце болит, потому что я знаю: это то решение, которое я должна была принять, но от этого не легче.
― Может быть, однажды… все это закончится, и мы сможем увидеть друг друга снова.
― Я хотела бы этого, ― сипло говорю я.
― Я люблю тебя, Инди. Обещай, что никогда этого не забудешь.
― Обещаю.
― Помни, что я тебе говорил, всегда старайся найти хорошее в плохом, принцесса.
― Хорошо, ― мне не хватает воздуха.
― И… я надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня.
Он встает на ноги, наклоняется вниз, берет в ладони мое лицо и прижимается губами к моему лбу. Я закрываю глаза, сдерживая рыдания. Когда он отходит, его глаза будто стеклянные от избытка эмоций. Он еще раз проходится взглядом по моему лицу, а потом поворачивается и уходит.